Дафна Дюморье - Таверна «Ямайка»

Мэри старалась согреться. Мерзли руки и ноги. Джем не торопился с коляской. Он, конечно, злится на нее, это его способ отмщения. Прошло много времени, он все не шел. Наказание было вовсе не остроумным и лишено оригинальности. Где-то часы пробили восемь. Его нет уже более получаса, а до лошади минут пять ходьбы. Мэри совсем пала духом. Она не присела с двух часов, после возбуждения и волнений дня ей хотелось отдохнуть. Беззаботное настроение последних часов ушло вместе с Джемом.

Наконец, не выдержав, Мэри отправилась на поиски. Длинная улица была пуста, если не считать нескольких одиноких фигур, жавшихся к стенам. Дождь хлестал немилосердно, ветер срывал платок, пробирал насквозь. Она дошла до конюшни, где они оставили лошадь с повозкой — дверь заперта. Заглянув в щель, она убедилась, что внутри пусто. Значит, Джем уехал. Рядом была маленькая лавчонка, она постучала, дверь открыл парень, которого она видела днем, когда заходила сюда с Джемом. Он был недоволен, что его потревожили так поздно, не узнав ее сначала в прилипшей к плечам шали.

— Что вам нужно? — спросил он. — Мы не обслуживаем чужих.

— Меня не надо обслуживать. Я ищу своего спутника. Если помните, мы приехали в двуколке. Конюшня заперта. Вы случайно не видели его?

Парень пробормотал нечто, похожее на извинения.

— Простите великодушно, я не узнал вас. Ваш приятель уехал минут двадцать назад. Он очень спешил, с ним был какой-то мужчина. Не ручаюсь, но мне показалось, что это один из слуг в «Белом Олене». Они поехали в том направлении, — указал он.

— Он не просил ничего передать?

— Нет, к сожалению, ничего. Может быть, вы его найдете в «Белом Олене». Вы знаете, как идти?

— Да, спасибо, попытаюсь. Спокойной ночи.

Парень закрыл дверь прямо перед ее носом, довольный, видно, что отделался; Мэри направилась в город. Что это могло значить? Что Джему нужно было от слуги? Парень, возможно, ошибся. Надо разузнать самой. Снова она оказалась на площади. «Белый Олень» выглядел довольно гостеприимно: окна ярко освещены, но ни пони, ни коляски поблизости не было. Сердце девушки упало. Неужели Джем уехал без нее? Она постояла в нерешительности, потом вошла в бар. Зал был полон хорошо одетых джентльменов, она вдруг поняла, как неуместна здесь в своем платье деревенской служанки.

— Я ищу мистера Джема Мерлина, — сказала она твердо. — Он останавливался здесь с двуколкой, один из слуг его видел. Очень извиняюсь, но мне он крайне нужен. Не могли бы вы узнать, где он?

Слуга удалился без особой почтительности, Мэри осталась стоять у входа спиной к небольшой группе мужчин, которые сидели у камина, с любопытством ее разглядывая. Среди них она узнала перекупщика и его невысокого спутника с рыжими глазами. Недоброе предчувствие закралось в душу.

Слуга появился с подносом, предложив стаканы группе у камина, затем исчез и снова появился, неся на подносе пироги и ветчину. Он больше не замечал Мэри и подошел к ней только, когда она позвала его в третий раз.

— Извините, у нас сегодня и так много работы, некогда заниматься людьми с ярмарки. Человека по имени Мерлин здесь нет. Никто о таком не слышал.

Мэри повернулась, чтобы выйти, но человек с рысьими глазами опередили ее.

— Вы ищите черного цыгана, который пытался продать нам лошадь сегодня? Я знаю, где он, — оскалился мужчина, обнажая два ряда гнилых зубов. У камина раздался взрыв смеха.

— Что вы можете мне сказать? — спросила Мэри напряженно, переводя взгляд с одного лица на другое.

— Я его видел с одним джентльменом не более десяти минут назад, — сказал человек, ухмыляясь и меряя ее оценивающим взглядом. — Некоторые из нас даже помогли ему сесть в карету, поджидавшую его у входа. Он сначала был нерасположен к прогулке и пытался оказать сопротивление, но взгляд одного джентльмена придал ему решимости. Вы, несомненно, знаете о судьбе черного пони? Цена, которую он запросил, была слишком высока.

Последняя фраза вызвала новый взрыв хохота. Мэри уставилась в глаза низкорослому человеку.

— Вы знаете, куда он поехал?

Он пожал плечами, состроил сочувственную гримасу.

— Это мне, к сожалению, неизвестно; ваш незнакомец не оставил прощальной записки. Но сегодня канун Рождества, еще не поздно, можете остаться и подождать. В такую погоду нельзя находиться на улице. Если вы соблаговолите посидеть здесь до возвращения вашего приятеля, я и мои друзья будем счастливы вас развлечь.

Он положил руку ей на плечо.

— Какой негодяй этот ваш дружок, бросить такую милую девушку, — заговорил он тоном привычного соблазнителя. — Проходите, отдохните и забудьте о нем.

Мэри, не ответив, повернулась и вышла на улицу, сопровождаемая веселым смехом завсегдатаев бара.

Площадь была пуста, только дождь и ураганный ветер. Итак, случилось худшее, кража раскрыта, а Джема увезли в тюрьму. Иного объяснения она не находила. Ее охватило отчаяние. Какое наказание полагалось за кражу, она не знала. А вдруг его казнят? Тело ныло от усталости, руки и ноги болели, словно ее избили; мысли путались. Что ей теперь делать? Решение не приходило. Возможно, она больше никогда не увидит Джема. Эта мысль пронзила ее, как молния. Плохо контролируя себя, Мэри зашагала через площадь, туда, где находился замок. Если бы она согласилась остаться с ним в Лонсестоне, этого бы не случилось. Они бы сняли комнату в городе, были бы вместе, им было бы хорошо. Даже если бы утром его арестовали, у них осталась бы эта ночь, когда они были наедине, только друг для друга. Теперь, когда его не было рядом, ее охватила горечь раскаяния, она поняла, как он ей дорог. Как ей загладить свою вину перед ним? Его, наверняка, повесят, он умрет, как отец.

Замок мрачно смотрел на нее из темноты, Лонсестон потерял очарование праздника, вызывая страх и неприязнь. Все вокруг кричало о беде. Спотыкаясь, Мэри шла наугад, машинально передвигая ноги. Ее любовь начиналась с волнений, боли, отчаяния. Если любовь должна быть такой, она не хочет любить, она стала сама не своя, куда делись ее принципы, самообладание, мужество, наконец? Где ее независимость и сила воли? Все ушло, осталось малое беспомощное дитя.

Дорога шла в гору, она помнила этот голый ствол в проеме между зарослями кустарника. Днем они проезжали здесь с Джемом, смеялись и шутили. Внезапно Мэри остановилась, способность мыслить вернулась к ней: больше двух миль по такой дороге она не пройдет — свалится где-нибудь на болоте; надо быть сумасшедшей, чтобы надеяться пешком добраться до таверны «Ямайка».

Огни города виднелись далеко внизу. Если попытаться найти ночлег, кто-нибудь наверняка приютит ее или хотя бы даст одеяло — переспать можно и на полу. Денег при себе у Мэри не было, она надеялась, что ей поверят, она заплатит позже. Ветер колотил все немилосердней по деревьям и ее мокрому платью. На Рождество будет сыро.