Александра Гейл - Дело Кристофера

— Стоять! — рявкнула Керри, выныривая из-за поворота и для большой верности хватая меня за плечи. — Как оно?

И тут до меня дошло, что подруга до сих пор не знает результат теста. Хотя могла бы и догадаться, ведь если бы он был положительным, мою истерику и в Штатах бы услышали… Но злость уже поутихла, и я просто покачала головой. А она меня крепко обхватила меня руками и прижала к груди, заставляя на мгновение позабыть о том, насколько плохо мы расстались в прошлый раз. Я понятия не имела, как все будет дальше, но Керри вдруг порывисто отстранилась и без слов сунула мне в ладошку свою руку.

— Ох, ты ж черт, Керри, — воскликнула я, глядя на очаровательное колечко, которое сидело на ее пальчике так, будто было создано именно для этой девушки. — Как красиво, — прошептала я и погладила его пальцами.

— Эй, Love Mississippi, будешь моей подружкой невесты? — спросила она, явно скрывая под бравадой страх.

— ЧТО?! Да я была рождена для этой миссии. У тебя есть кто-то еще?! Эта мымра с соседней кровати что ли?!

Керри расхохоталась, а затем мы вдруг заревели в голос. Хором. От облегчения, наверное.

Как бы то ни было, мы ужасно соскучились друг по другу и обе опасались, что вспышка злости разрушила нашу дружбу — эту странную взаимную привязанность между законченной карьеристкой и девушкой, готовой пожертвовать ради замужества дипломом очного отделения одного из лучших университетов страны. О да, мы с Керри очень разные, но, наверное, это только плюс.

— Конелл! Конелл, смотри внимательнее. Я хотела показать его тебе первой! Не родителям, а тебе — моей родной истеричке! — потребовала подруга, чуть ли не тыча в нос мне своим новообретенным предметом гордости.

— Ты не должна сомневаться, что я очень за тебя рада, просто… просто без тебя мне будет так плохо, — тем временем, продолжила я рыдать. — Как я тут останусь… мне же нужно противоядие против…

— Мисс Конелл, — зашипела на меня мисс Адамс, очень своевременно высовываясь из приемной. Выглядела она напуганной. — Сейчас ректор выйдет.

— Ректор уже вышел, мисс Конелл! — зарычал Картер его голова появилась аккурат над макушкой мисс Адамс, и мне вдруг привиделось, что на меня смотрит причудливое двухголовое нечто. А что? Очень даже логично! Секретарша Шона у меня не воспринималась в отрыве от своего непосредственного босса вообще никак… Да и он без нее, наверное, пропал бы. Эта сухонькая женщина в возрасте на удивление рьяно защищала интересы этого социопата, принимая большую часть коммуникационных ударов на себя!

— Но она выходит замуж, — возмутилась я.

— Я выхожу замуж, — поддержала меня Керри.

— И мы имеем право пошуметь немного.

— Ключевое слово — немного, — рявкнул Картер и резко скрылся.

Он был зол. Нет, очень зол. Как я поняла чуть позже, вообще чудо, что он ухитрился сдержаться, и не оторвал нам головы… Только бешеный начальник скрылся, мисс Адамс «очеловечилась», расплылась в улыбке и принялась сердечно поздравлять мою подругу.

После примирения с Керри настроение было отличным, и, возвращаясь в домик на окраине Сиднея, я улыбалась. Была уверена, что Шона нет, уж не знаю почему, но не суть. В общем, я зависла перед зеркалом в прихожей. Поправила волосы, повертелась, решив, что слишком бледна, накрасила губы блеском, и, наконец, взмахнула несколько раз ресницами, улыбаясь зазеркальной Джоанне. Да, блондинкой я нравилась себе определенно больше. А потом из глубин гостиной донеслось:

— Иди сюда!

Это было сказано столь мрачно-угрожающе, что у моего отражения брови сошлись к переносице. Я медленно и тихо — не раздражаем — подошла к дверному проему. Шон сидел в темноте в кресле. Без ноутбука, но со стаканом в руке. От мрачности картинки я внутренне задрожала, но медленно поддаться панике он мне не позволил — швырнул в нее с головой:

— Давай-ка кое-что выясним, Джоанна Конелл. Ты живешь здесь, со мной, в этом доме только потому, что мне нравится с тобой спать. Следовательно, если ты этого не делаешь, то собираешь свои пожитки и выметаешься.

У него совсем крыша поехала? Или, может, он думает, что это игрушки?! Я очень разозлилась, и сквозь сжатые зубы прошипела:

— Ясно. Что-то еще?

— О, еще много всего. Например то, что все последствия — не мои проблемы. Ты и без того получаешь достаточно. — Мне живо представился контракт, который меня сейчас заставят подписать кровью. Черт, невероятно. Это же просто невероятно! И после этого еще кто-то удивляется, что я не хотела ему говорить о своих проблемах?! Надо было смолчать, собрать вещи и уйти. Потеряла бдительность. Расслабилась! Вот же дура… — И если ты залетаешь — просто делаешь аборт. Не ставя меня в известность. Я думал, что хотя бы в этом отношении у тебя мозги на месте, так ведь нет же! Раз так, придется тебе сообщить неприятную новость: я НЕ хочу об этом даже знать. Я с тобой сплю — я за это плачу, и все честно. Если тебя что-то не устраивает — убирайся отсюда и выживай как хочешь. Мне твое дерьмо ни к чему. И если ты вдохновилась примером Керри, у меня для тебя неприятные новости: колечка от меня ты не получишь никогда. Никоим образом. Хоть все тело паразитами засели.

— Паразитами? — оторопело переспросила я.

— Женщины умирали и умирают при родах, гробят свое здоровье, пытаясь продолжить род. С эволюционной точки зрения все просто: когда появляется следующее звено в цепи, надобность в предыдущем отпадает, что подтверждает и медицина: плод день за днем вытягивает из тебя жизнь. А потому физиологически разница между кормежкой ребенка и солитера отсутствует.

— Это дико, я не хочу это слышать, — раздраженно бросила я, на мгновение демонстративно зажимая уши.

— Как скажешь. Я просто пытаюсь донести до тебя свою мысль: мне не нужны проблемы.

Моя жизнь меня полностью устраивает, но вынудишь — я исключу тебя из нее без труда.

— Ты не сказал мне ничего нового.

— Неужели? Тогда почему ты все еще одета? Раздевайся или убирайся, — мягко проговорил он.

И я начала порывисто и зло стягивать с себя одежду. Вообще не сексуально, не собиралась доставлять ему хоть какое-то удовольствие. Хочет вести себя как животное — получит в ответ то же. А я ведь думала, что Шон Картер не может пасть в моих глазах еще ниже, но он просто живое доказательство всему гребаному невероятному в этом мире. Я уеду. Я уеду отсюда!

Никогда-никогда-никогда не вернусь! Но сначала за свои унижения получу Бабочек Монацелли. Иначе все впустую!

И вот, совсем как в Осаке, я стою перед ним голая, но настроение совершенно иное. А он просто встает с кресла и расстегивает ремень брюк, обходя меня со спины. Но то, что случилось дальше, было совершенно не из моей жизни. И книги подобного содержания я всегда откладывала в сторону, не желая больше к ним прикасаться. Это было попросту омерзительно: Шон резко толкнул меня к дивану и заставил перегнуться через спинку. Она больно впилась в тазовую кость, но, наверное, даже если бы я попыталась подвинуться, лучше бы не стало. Пока я злилась и размышляла о происходящем, Картер резко, без прелюдий и без защиты вошел в мое тело. Я дернулась от боли и попыталась вырваться, но этот ублюдок только сильнее впечатал меня в спинку дивана, придавливая сверху. От боли перед глазами появились белые вспышки. Из груди сам собой вырвался жалобный всхлип. И с каждым толчком бедрам становилось все больнее, ни о каком удовольствии и речи быть не могло. Вселяло надежду только одно — бег стрелок часов на противоположной стене. Но, к счастью, видно, после долгого воздержания, все закончилось даже быстрее, чем я надеялась. Никогда в жизни я не была так счастлива, слышать стоны этого ублюдка.