Юлия Шилова - Путь наверх, или Слишком красивая и слишком доступная

— Стойте! — приказала я своим ребятам. Затем села на корточки и вынула кляп.

Коммерс стал глубоко дышать. Из груди его доносились хрипы.

— Как дела? — улыбнулась я.

Коммерс жадно заглотнул воздух и глухо пробурчал:

— Я знаю, где деньги…

— Что ты сказал?! Ну-ка, повтори погромче!

— Я знаю, где деньги…

Взгляд его стал пустым и равнодушным, словно взгляд умалишенного.

— Деньги на даче?

— Да, да, да, да!

— Ты хочешь их мне отдать?

— Да, да, да, да!

— Раскопайте его! — распорядилась я.

— Чупа, да он гонит! Надо его закопать, да и дело с концом. На кой он нам сдался! Сейчас его раскопаем — он опять нас начнет водить вокруг носа. Нет уж, лучше поменять этого на менее зажравшегося. Ты же сама всегда говорила, что коммерсов надо менять каждые полгода, — тогда толк будет. Эта падла лучше сдохнет, чем деньги отдаст!

— Я не люблю повторять. Я, кажется, ясно сказала, что его нужно раскопать!

Пацаны принялись раскапывать коммерса, а я, посмотрев на расстроенного Гарика, тихо сказала:

— У коммерса шок. Сейчас он отдаст нам деньги без базара. Когда он лежал в земле, то прочувствовал, что такое смерть. Я абсолютно уверена, что в данный момент он до безумия хочет жить…

— Твое слово — закон. Я просто высказал свое мнение по этому поводу, вот и все.

Ребята быстро раскопали могилу, и коммерс вылез из могилы. Не веря во все происходящее, он стал испуганно озираться по сторонам.

— Ты так испугался, что аж в штаны наложил, — усмехнулась я.

— Что? — Он посмотрел на меня с таким ужасом, словно я сейчас столкну его обратно в могилу.

— У тебя штаны мокрые. Уссался от страха, — повторила я.

Коммерс опустил голову и посмотрел на свои штаны. Затем он махнул рукой и глухо произнес:

— Я хочу отдать деньги.

— Что ж, хорошее желание. Давай, отдавай.

Коммерс направился к дому, а мы двинулись следом.

В гостиной он достал из комода нож довольно внушительных размеров. Затем отсчитал несколько шагов от камина, сел и принялся ковырять ламинированный паркет. Отодрав половицу, он положил ее рядом с собой. Через секунду на свет появился плоский сверток величиной с половицу. Коммерс принялся его разматывать. В свертке оказались аккуратно упакованные пачки долларов.

Я подошла и села рядом:

— Сколько здесь?

— Двести.

— Неплохо. А ты говорил, что у тебя дела плохо идут. Нехорошо крышевых обманывать. Тебя в детстве за вранье ругали?

— Ругали.

— А как?

— Наказывали.

— А хочешь, мы тебя сейчас тоже накажем?

— Нет.

— Ой ли? — усмехнулась я.

— Не хочу, — сжался коммерс.

— Тогда давай сверток сюда и ты останешься без наказания.

— Я собирался разделить деньги на две равные части: одну вам, одну мне.

— Нет. Так дело не пойдет. Мы же не на базаре. Я заберу весь сверток.

— Но почему?

— Потому что ты слишком много забрал у нас времени. Мы думали, что освободимся намного раньше. Заставил моих мальчиков тебя закапывать… Так не пойдет. Деньги — это ничто по сравнению с человеческой жизнью.

— Но ты же мне обещала взять сотку, и все…

— Да кто ты такой, чтобы я могла тебе что-либо обещать! Я никогда и ничего не обещала коммерсам! Гарик, возьми у него сверток.

Коммерс испуганно прижал сверток к груди.

— Будет лучше, если ты сам отдашь Гарику бабки.

Коммерс затрясся и вцепился в сверток мертвой хваткой.

— Ах ты гнида! Я убью тебя, денежная тварь! — разозлилась я.

Гарик подошел к коммерсу, тот заплакал и дрожащими руками протянул ему сверток. Он затравленно посмотрел на меня и жалобно спросил:

— Мне крышка?

Я не ответила.

— Да или нет? — повторил он свой вопрос. — Не убивай, я умоляю тебя, не убивай…

Он подполз к моим ногам и принялся их целовать. Я брезгливо оттолкнула его.

— Живи… Только знай, что пятнадцатого числа каждого месяца к тебе будет приходить мой человек за деньгами. Не дай бог, если будет задержка или какой-нибудь выкрутас типа милиции, — тогда тебя пристрелят сразу как собаку, ни о чем не спрашивая.

— Я все понял.

— Этот месяц я тебе прощаю. Со следующего ты должен платить. А насчет денег — не жалей! Обороты у тебя хорошие, производство большое, так что ничего страшного — еще заработаешь. В любой ситуации нужно уметь начинать с нуля. Уяснил?

— Да, — глухо ответил он.

— И еще: тебе очень повезло с крышевыми. Те, у кого ты был раньше, убили бы тебя не раздумывая. Ты понимаешь, о чем я говорю?

— Понимаю…

— Ну вот и чудненько. — Я встала и направилась к двери. На пороге оглянулась. — Оставляем тебя в твоих хоромах чинить ламинированные полы. Так когда ты вновь приступишь к своей коммерческой деятельности?

— Завтра.

— Давай, долго не раздумывай. Время не ждет. Может случиться так, что тебе теперь придется попотеть немного больше, чем раньше. В принципе, ничего страшного — просто поменьше будешь шляться по проституткам и побольше времени отдавать работе, только и всего. Вспомни, как ты был начинающим коммерсом и считал каждую копейку. Тогда ты трахал жену, а не дорогих путан, в целях экономии, конечно, а про казино не было и речи. Не забывай, что в следующем месяце тебе придется выплатить нам пятнашку баксов, а он уже не за горами. И я, и мои мальчики тоже хотим сладко кушать и красиво жить — ты у нас не один такой умный.

Я вышла на улицу и села в машину. К машине подошел довольный Гарик и восхищенно произнес:

— Ну надо же, Чупа, а я до последнего не верил, что мы увидим эти деньги.

— А я в своем роде психолог, — улыбнулась я. — Я с самого начала поняла, что для того, чтобы вытащить из него деньги, его нужно хорошенько напугать.

— А ты уверена, что его надо оставлять в живых? Может, я вернусь и все-таки его грохну? На хрен он нужен, если он уже один раз накосячил?! Тем более — живой свидетель…

— Пусть живет. Придет время — грохнем.

— А если он сейчас бросится к ментам?

— Не бросится. Он теперь вообще никуда не бросится, так как находится у нас под колпаком. Будет исправно платить — как миленький.

— Мне кажется, что после всего случившегося он может обратиться в отдел по борьбе с организованной преступностью, вымогательством и рэкетом.

— Не обратится.

— Почему?

— Потому что эти двести штук — черная наличка. По этой причине коммерсы никуда не жалуются, а сидят, как кроты, и исправно платят крышевым. Потому что они не дураки и прекрасно понимают, что ходят по лезвию ножа. Один неверный шаг — и сразу окажутся на том свете. И еще: любой коммерсант никогда не был и не будет исправным налогоплательщиком. Никто не хочет кого-либо пускать в свое производство и показывать черную наличку. Чтобы обратиться в такой отдел и рассказать о похищенной путем вымогательства сумме, надо объяснить происхождение этих двухсот тысяч долларов, и причем объяснить не только на словах, но и отразить документально, а ты сам понимаешь, что он никак не может это сделать, — ведь все его видимые налоги на прибыль снижены до самого минимума. В нашей стране закон стоит таким ребром, что если ты состоятельный человек и просишь помощи у органов, то должен непременно объяснить свою состоятельность, и в конце концов это обернется против тебя самого. У нас все сделано для того, чтобы новые русские были совершенно не защищены юридически. У одного моего знакомого выхватили сумку, вернее, портмоне с сорока тысячами долларов, когда он выходил из мебельного салона. Перепуганный, полный отчаяния человек заявил в органы, и что, ты думаешь, было дальше?