Нора Робертс - Незабудки для тебя

— Спасибо за объяснение, папочка.

Реми только головой покачал и принялся нервно ходить по галерее.

— Лина — девушка очень сексуальная.

— Да, я заметил.

— От нее, видишь ли, исходят какие-то феромоны, или как они там называются… в общем, то, что добавляют в духи для привлечения мужиков. А у нее это есть от природы.

— Хочешь сказать, я потерял голову от страсти, но это скоро пройдет?

— Вот именно! — Реми дружески положил руку Деклану на плечо. — И ни один мужчина с горячей кровью тебя не осудит. Добавим к этому, сынок, что ты недавно пережил болезненный разрыв. А зная, что ты по любому поводу носишься с угрызением совести, словно с сундуком сокровищ, не сомневаюсь, что ты давненько не прочищал свои трубы с тех пор, как разошелся с Дженнифер…

— С Джессикой, осел. — Деклан оперся о балюстраду. — Нет, я не потерял голову от страсти. Я и сам так думал поначалу, но оказалось, что это совсем иное. Ты прав, я не думаю головой. Я думаю сердцем.

— Ох, братишка! — Реми сделал еще один глоток виски. — Дек, но ты же здесь еще и месяца не прожил!

— И что? Время здесь не имеет значения! — Не раз он говорил себе то же самое, поэтому и разозлился, услышав эти же слова от лучшего друга. — Не понимаю, в чем дело: закон такой, что ли, есть, что влюбляться можно только после определенного срока, в течение которого стороны обязуются лучше узнать друг друга и по возможности убедятся в сексуальной совместимости? Если есть такой закон и он работает, объясни, почему столько разводов!

— Знаешь, если мы с тобой сейчас затеем дискуссию о браках и разводах, не разойдемся до следующего вторника.

— Тогда вот что я тебе скажу. Никогда, никогда за всю мою жизнь я не чувствовал того, что чувствую сейчас. Думал, я вообще не способен на сильные чувства. Серьезно, мне казалось, что я просто не могу влюбиться.

— Дек, бога ради…

— Я не смог полюбить Джессику, — с горечью произнес Деклан. — Старался изо всех сил, но не смог. Черт побери, я уже почти готов был смириться с тем, что ничего, кроме уважения, симпатии и общего хозяйства с моей избранницей в моей личной жизни не будет. Но оказалось, что это не так. Реми, со мной такое в первый раз, — повторил он. — И это… не могу тебе описать, как это чудесно!

— Что ж, если тебе действительно нужна Лина, желаю удачи и порадуюсь за тебя. Однако имей в виду, Дек, что бы ты сам ни чувствовал, не факт, что она чувствует то же самое.

— Быть может, она разобьет мне сердце. Но лучше уж чувствовать слишком много, чем совсем ничего. — Это он повторял себе снова и снова с тех пор, как осознал, что ее любит. — Так или иначе, надо хотя бы попытаться!

Он умолк, задумчиво глядя в сад.

— Она пока не знает, что со мной делать, — пробормотал он. — Что ж, узнает!

В эту ночь он снова слышал плач. Но не детский. Теперь рыдал мужчина, хрипло, прерывисто — так, словно у него разрывалось сердце. И Деклан метался во сне, раздавленный его горем, не в силах ни стряхнуть эту тяжесть, ни утешить скорбящего — или себя.

Постепенно рыдания стихли, но скорбь осталась.

10

Болото Роузов

Март 1900 года

Он сам не знал, зачем приходит сюда, зачем подолгу смотрит на воду в густых зеленых тенях, пока день мало-помалу уступает место ночи.

Но приходил сюда снова и снова, часами бродил по болотам, словно надеялся, что она вдруг выйдет из-за деревьев ему навстречу.

И все станет как прежде…

Нет! Никогда ничего не будет как прежде.

Он боялся, что сходит с ума, что горе помрачило его рассудок. Как иначе объяснить, что по ночам ему слышится ее шепот? И что ему делать с этим, кроме как заткнуть уши, отгородиться, не слушать, не верить?

Из камышей неторопливо и бесшумно, словно призрак, взмыла вверх голубая цапля — изящный силуэт на фоне темнеющего неба. Пронеслась над темной водой и исчезла за лесом. Прочь от него, все от него бежит.

Так ушла и она. Его Абби упорхнула от него, как эта птица. Так говорят все: родные, друзья. Он слышал, как об этом перешептываются слуги.

О том, что Абигайль Роуз сбежала от мужа неизвестно с кем, оставив у него на руках зачатую от любовника дочь.

И хоть он продолжал искать и в Новом Орлеане, и в Батон-Руже, и в Лафайете, хотя, сам словно призрак, вновь и вновь обшаривал Болота, в самые темные и одинокие ночные часы он этому верил.

Она ушла. Бросила его и дочь.

И сам он как будто тоже исчез, лишь тело его осталось здесь. Люсьен брел по жизни, не включаясь в нее. Он не мог больше быть отцом для девочки, крохотной живой копии Абигайль, в глубине души стыдясь собственных мыслей, он сомневался, что в ней течет его кровь. Один лишь взгляд на ребенка повергал его в неизъяснимую скорбь.

Он даже не входил в детскую и ненавидел себя за малодушие. Даже поднимаясь по лестнице на третий этаж, он погружался в безбрежное море отчаяния.

Все говорят, что ребенок этот не его.

Нет! Люсьен застонал и закрыл лицо руками, словно солнечный свет обжег ему глаза. Нет, этому он никогда не поверит! Они зачали дочь в любви, в нежной страсти, в безоглядном доверии друг к другу!

Если и это была ложь…

Он опустил руки, шагнул к воде. Сейчас вода, должно быть, теплая, как улыбка Абигайль, как ее кожа. Даже цвет воды напоминал ему цвет ее глаз…

— Люсьен!

Он замер.

Абби! Она бежала к нему, продираясь сквозь заросли ивняка, ее прекрасные волосы рассыпались по плечам. Сердце его, омертвевшее от горя, гулко забилось и словно ожило в безумной надежде.

Но в следующий миг последний луч солнца упал на ее лицо — и сердце Люсьена снова умерло.

Клодина схватила его за руки, пальцы ее были холодны от страха. Один взгляд Люсьена — и она поняла, что он задумал, в глазах его прочла смерть.

— Люсьен! Вспомните о ней! Никогда она не пожелала бы, чтобы вы наложили на себя руки и погубили свою бессмертную душу!

— Она ушла от меня.

— Нет! Это неправда! Вас обманули, обманули, Люсьен. Она любила вас, вас и Мари-Роз она любила больше всех на свете.

— Тогда где она?! — Гнев, скрывавшийся под его скорбным оцепенением, вырвался наружу, Люсьен схватил Клодину за плечи и встряхнул. Какая-то темная необоримая сила овладела им. Если бы он мог стереть с лица Клодин всякое сходство с Абигайль, если бы мог заставить ее замолчать, уничтожив тем самым напоминание о его исчезнувшей жене! — Где?!

— Ее нет в живых! — выкрикнула Клодина, пронзительный крик ее как будто разбудил безмолвие Болота. — Ее убили! Только смерть могла разлучить ее с вами и с Рози!

Люсьен оттолкнул Клодину, пошатнулся, опершись спиной о старый дуб.