10 секунд - Элизабет Дэр
– Миа, прости меня, – заговорил он, – я не знаю, что на меня нашло тогда.
Я часто задышала. Распахнутые глаза налились слезами, когда его пальцы коснулись моей кожи. Я рывком вырвала руку, но так сильно, что в глазах потемнело от боли, похоже, получила очередной вывих.
– Если ты еще раз ко мне подойдёшь, я вырву тебе яйца, – закричала я, прикладывая больную руку к груди, – вырву с корнем, – сказала я более грозно, показывая здоровой кистью мои действия в воздухе, потому что он вновь стал приближаться, – ты просто жалкий трус, и я не хочу иметь с такими изгоями, как ты, дело. Лучше не попадайся мне на глаза, – отвернулась и быстро зашагала мимо ребят, обративших на нас внимание.
Я пихала их здоровой рукой, пытаясь прочистить себе путь, но не могла преуспеть в этом. Глаза застелила пелена влаги, нос шмыгал, и вот-вот должны политься сопли, лицо покраснело, а рот болит от сжатой челюсти. Рука вывихнута и теперь обездвижено покоиться на груди. Моя голова вертелась из стороны в сторону, пытаясь найти выход. Тело кружило вокруг своей оси, но ослабло от еще большего наплыва учеников. Я заплакала от безысходности, что не могла выбраться на безлюдное место и потихоньку начала терять сознание от нехватки воздуха, как появилась спасительная рука. Снова.
– Иди сюда, – привлёк меня к себе разозлённый Джейк.
На его лице читался испуг за меня вперемешку с яростью на не вовремя появившегося Тода. Я была ему безмерно благодарна и счастлива, что он сам меня нашёл в толпе. Мне было очень плохо и одиноко. Я невольно вспоминала роковую ночь, полную боли и жгучего желания. Мне было паршиво, что мной хотели воспользоваться, как тряпичной куклой для секса, а потом выбросить в мусорку – использованную и грязную, с порочным прошлым. Я была полна отвращения к самой себе за такую глупость и доверчивость. Я была зла на Алекса за то, что он переспал с первой встречной, но бросает взгляды на другую. Я была рада, что в моей жизни появился Джейк. Он единственный, кто не бросил меня в трудную минуту слабости, он не смог оставить меня одну на улице, где было трое громил, он полюбил меня такую, какая я есть. Во мне трепетал огонёк надежды на счастье, на ответное чувство. Я по-прежнему чувствовала, что могу исправить свою жизнь к лучшему, какие бы гадости и ловушки не подстраивала мне судьба. Я могла почувствовать это лишь рядом с ним.
– Детка, – звал меня Джейк, – открой глаза, – он бил меня по щекам.
Мои веки налились свинцом. Было очень больно смотреть на свет. Было очень больно вздыхать. Было очень больно слышать резкие голоса. Было очень больно находиться в полуобморочном состоянии. Мне стало больно жить. Меня охватило чувство, что этот огонек надежды может просто исчезнуть, словно единственный светлый луч в колодце темноты.
Я не могла прийти в себя. Слишком много накопилось в хрупкой, маленькой душе за несколько дней. Мне хотелось просто передохнуть (ударение можете поставить на свое усмотрение, потому что в любом случае оно будет верным), отдышаться. Я не могла уже быть сильной и смелой, как днём, терпеть терзания совести и внутренней борьбы. Я слышала, как томный голосок в моей голове призывал меня уйти в покой и свободу, покинуть этот бренный мир и стать частью загробного. Я хотела его послушать, хотела уйти и оставить всех плакать обо мне, но не сумела. Я слишком сентиментальная, слишком привыкла заботиться о других.
С трудом открыла глаза и подняла голову с мягкой обивки машины. Я знала, что хочу сделать и не успокоюсь пока не исполню задуманное. Всё было на своих местах. Куча народу сгрудилась вокруг меня, Тод виновато посматривал в салон, а Джейк тряс меня за плечи, взволнованно причитая, чтобы я пришла в себя. Я на дрожащих ногах вышла из салона и подошла к Тоду.
– Знаешь, я тебя прощаю, – сказала я, в наступившей абсолютной тишине. Ярость – вот, что я чувствовала в тот момент.
Собрав всю волю в кулак, я размахнулась и ударила бедного ошалевшего парня по носу. Кости прорезала невероятная боль, неприятно кольнувшая пальцы, но это не сравнить с тем блаженством, которое испытывала от осознания, что я тоже причинила ему боль, пусть и не значительную.
– Это тебе за «прекрасную ночь», козёл, – плюнула я ему в лицо эти слова, когда он упал он неожиданного удара. На его лице не было и следа, но меня это не расстраивало. Я была полна сил лишь от того, что хоть немного удивила его и дала почувствовать, что значит, когда бьют и причиняют телесные наказания, когда ты абсолютно беззащитен. Может, в тот момент, я была не лучше его самого, но сумею смириться с этим осознанием. Тод уже встал на ноги и посмотрел на меня ненавидящим взглядом за то, что опозорила его перед всей школой. В моих глазах плясали мстительные огоньки, а лицо озарила зверская ухмылка. Теперь болело обе руки. Я хрустнула пальцами и скривилась от неприятного звука. Потом повернулась спиной и вернулась обратно в салон машины, захлопнув дверцу.
Джейк смотрел на меня гордо и очень пугающе, его лицо выражало неодобрение и похвалу. На большее я и не рассчитывала. Он обошёл спереди машину и сел на водительское место. Ребята смотрели ему вслед завистливыми глазами, словно его девушка была нечто иным, как плод воображения художника. Джейк похоже это понимал и в добавление ко всему коснулся губами моих потеплевших губ. Я ответила с нежностью, показывая, что жутко скучала по нему, и это уже никак не относилось к показательному выступлению или толпе. Среди учеников прошёлся свист и одобрительные возгласы. Я громко рассмеялась, а Джейк завёл машину и выехал из ворот. Прекрасное представление.
– Ты сумасшедшая, – сказал он, но голос его переполнился любовью. Он погладил меня по щеке, одной рукой выруливая на улицу моего дома.
– Такой родилась, – ответила я, подмигивая и пожимая плечами.
Он повернул голову ко мне и посмотрел прямо в глаза, будто пытаясь забраться в душу. Я была не против раскрыть ему все секреты своих мыслей, но чуть позже, когда смогу безотказно и безоговорочно, и всецело доверять ему, как доверяла лишь однажды, как никакому другому существу на свете. Я отвернулась к окну, Джейк недовольно заворчал и вернулся к дороге.
