10 секунд - Элизабет Дэр
– Миа, я впечатлён твоим знанием языка, но будь повнимательнее, – предупредил он, бросив на меня свирепый и, одновременно, приятный взгляд.
– Хорошо.
Благо остаток урока прошёл в спокойствии. Замечаний я больше не получала, потому что уткнула свой нос в текст, предложенный нам мистером Родригезом, почти что выучив его наизусть. Делая вид, что читаю учебник, я на самом деле думала о Джейке. Я ни разу не увидела его в школе, что очень сильно расстраивало и тревожило. Мне так хотелось поскорее обнять его, рассказать, как прошли уроки, и что всех учителей я довожу то до белого каления, то до трепета. Он бы точно обрадовался и похвалил меня. Я почувствовала некое одиночество без него. Стало пусто на душе, а в груди будто зияла огромная дыра. Но мне приходилось терпеть это мучительное ожидание, чтобы потом получить всю радость от его присутствия, близости в полной мере. Нужно уметь ждать, чтобы получить большее, верно?
– Мадемуазель Джонс, не позволите мне оказать такую честь, как препроводить вас в столовую, – передразнила Оливия нашего учителя, делая взмах рукой.
– Всегда, пожалуйста, мисс Дор, – ответила я со всем пафосом и гордостью на которые была способна, подавая руку с поднятой головой.
Столовая была вторым по размерам помещением в школе. Первым был спорт зал. Столовая была чисто прибрана и помыта. Столики ровно расположились друг за другом, а в самом дальнем углу была касса, где подавали любую пищу, находящуюся в меню. Обычно, она была очень вкусной и даже иногда полезной, если вдруг не оказывалась сандвичем или хот-догом. Готовят у нас качественно и при этом помыв руки. Жаловаться не приходилось, по крайней мере мне, про других я не имею понятия.
Мы сразу направились туда. Я поняла, что всё еще нахожусь в голодном состоянии, и передо мной, как это бывает в мультиках, люди превращаются в сытную пищу. Встав в очередь, осмотрела помещение целиком. Ребят здесь было полно, даже яблоку не где упасть. Столики почти все заняты, кроме парочки в самом углу. Думаю, именно туда мы и присядем. Я увидела, как Алекс со своим подносом следует к Кэтрин, а потом подняла взгляд на Оливию. Та была пунцово-красная то ли от обиды, то ли от злости, то ли от скрываемой тайны. Она не спускала с них глаз, пока Алекс этого не почувствовал и не посмотрел на неё. Она тут же отвернулась и притворилась, что думает, что бы взять. Алекс лишь улыбнулся краешком губ, но этого было достаточно, чтобы возродить во мне какие-то сомнения.
– Эй, с тобой всё в порядке? – я потрясла девушку за плечо, привлекая к себе внимание.
Она пошатнулась и протёрла лоб ладонью, приходя в себя.
– Да, я в полном порядке, – ответила Оливия, натянуто улыбаясь и поворачиваясь к повару.
То была женщина возрастом под шестьдесят лет с пожелтевшими зубами и сухими руками. На ней был белый халат и сеточка на седых волосах, собранных в гульку. Выглядела она весьма устрашающей и угрюмой. Интересно в этой школе есть хоть один человек, довольный своей жизнью или работой? Ей бы сниматься в боевиках в роли главного злодея или контрабандиста.
– Заказывайте, – протянула она, держа угрожающе ковш.
– Мне, пожалуйста, чизбургер и сок, – прошептала Оливия, мало обращая внимания на пищу, которую ей подавали.
Она забрала поднос и поплелась к дальнему столику, даже не дожидаясь меня. Я сильно оскорбилась. Конечно, понимание во мне пересиливало обиду, что её мысли занимала лишь ревность, а сама она и думать забыла обо всех присутствующих, но всё-таки меня это довольно сильно задевало.
– Мне салат и колу, – попросила я, следя за поведением подруги.
Она потерянно проходила среди столиков, не обращая внимания ни на кого вокруг, будто бы шла по совершенно пустынному помещению. Я забрала свой заказ и направилась следом за ней. Обходя зазевавшихся учеников, быстро догнала её и схватила за руку. Она вздрогнула.
– Оливия, приди в себя, – встряхнула её, но так чтобы это было заметно нам двоим. Мной владели злость и жалость одновременно.
– Я в порядке, – повторяла это всё время, словно мантру, пытаясь убедить больше себя, чем меня.
Я глубоко вздохнула и выдохнула, сдерживая раздражение. Эта девушка неисправима и из неё не вытащить и словечка добровольно. Я крепко обтянула пальцами её кисть и повела в другой конец столовой. Посадила на скамеечку рывком, а сама села напротив. Мне не нравится быть настойчивой, но в этом случае без этого никуда. Я гневно и слишком сильно положила поднос с едой на стол. Не открытая банка содовой упала, и я поспешно подняла её. Сложила руки перед собой в замок и стрельнула взглядом на соседку. Она опустила голову и убрав за ухо прядь волос, стала рассматривать свой сандвич.
– Говори в чём дело, – требовательно попросила я.
– А ты сама до сих пор не поняла? – со слезами в голосе еле слышно прошептала она, но на её лице играла странная задумчивая улыбка.
– Не всё, – честно заметила я, – лишь отчасти.
– Это не так просто объяснить, – промычала она, откусывая кусок.
– А ты попробуй, – сказала я, ковыряя вилкой в салате.
Еда не лезла в горло. А Оливия молчала, как партизан. Она долго жевала, потом запивала соком, потом устремляла взгляд в окно, будто над чем-то размышляя, а потом, наконец вздохнув, рассказала мне правду.
– Я, когда перешла в вашу школу, очень сильно волновалась по поводу того, что надо мной станут издеваться, как в прошлой, – сказала она, – поэтому была очень тихой и не заметной. Я долго привыкала к новому классу, к новым правилам и предметам, но из головы никак не вылетал один факт – что хоть я и новенькая, никто даже и не пытался насмехаться надо мной. Потом, постепенно привыкнув к обстановке, стала наблюдать за окружающими, и вот тогда мне стали интересны ты и Алекс, – призналась Оливия, покраснев, – вы были так неразлучны, я было подумала, что вы встречаетесь. Но потом кто-то из ребят сказал, что вы лучшие друзья. Вы так громко смеялись друг над другом, постоянно дрались, бросались бумагой или списывали домашнее задание. Вы всё делали вместе. Кроме одного! Вы никогда не садились за одну парту, – в её тоне просквозило недоумение, – я захотела подружиться с вами, но общество парней мне давалось с трудом, поэтому решила пообщаться с тобой. И вижу, что не прогадала, – она застенчиво
