Кей Хупер - Эта колдовская ночь...

— Содержание поместья отнимает львиную долю нашего капитала, Бэннер, — вяло сказал Джейк, — и будет стоить еще дороже, если мы захотим превратить его в производительную плантацию.

Затем намеренно жестоко он спросил:

— Или ты хочешь увидеть, как усадьба приходит в упадок, как, впрочем, все вокруг?

— Нет, — прошептала она.

— Тогда у нас есть два выхода, — продолжал старик. — Мы можем передать поместье Историческому обществу или продать кому-нибудь вроде Рори Стюарта, который заинтересован в том, чтобы по возможности сохранить его в первозданном виде.

Бэннер расправила плечи, хотя убедительная речь Джейка шла вразрез с ее желаниями. Она улыбнулась деду, умело скрывая боль и тревогу, всем своим видом подчеркивая принадлежность к старому роду Клермонов. А потом, с любовью глядя на старика, с чувством произнесла:

— Ах ты, старый негодяй!

Джейк ухмыльнулся.

— Я обещал, что не продам поместья без твоего согласия, девочка моя, значит, так и будет. Прежде чем принять решение, мы будем долго приглядываться к Рори. Мы должны быть уверены, что отдаем поместье в хорошие руки. Ты согласна? — спросил он, пристально смотря ей в лицо.

— Согласна, дедушка, — ответила она и кивнула.

— Ну, тогда ладно, — он вздохнул с явным облегчением и предупредил:

— И давай без фокусов, Бэннер.

— Какие еще фокусы?! — возмутилась она. Улыбка тронула его губы.

— Когда тебе было десять лет, — напомнил Джейк, — ты весьма простодушно объявила, что Жасминовая усадьба — это притон, и довольно успешно обескуражила потенциальных покупателей.

— Это было так давно, дедушка, целых семнадцать лет назад, — виртуозно оправдывалась она. — Тогда я думала, что ты действительно собираешься продать усадьбу. И я не разыгрывала никаких фокусов.

— Ну, ладно. Веди себя хорошо с Рори. Больше ему не груби, — пожурил он внучку.

Бэннер надменно вскинула голову и повернулась к двери.

— Конечно, я буду вести себя хорошо, — пообещала она. — Я только спрятала его подушку, перекрыла горячую воду у него в ванной и понатыкала шипов в его бриджи для верховой езды. У тебя еще будут замечания? — бросила она, закрывая за собой дверь, из-за которой доносился смех ее деда.

Прислушавшись к шуму предпраздничной суеты, после секундного раздумья она кинула виноватый взгляд на часы у лестницы и быстро вышла из дома через французскую дверь в гостиной. Миновав веранду, Бэннер спустилась в розовый сад и, поддерживая юбки, по тропинке направилась в сторону рощи.

Вскоре она оказалась возле небольшого коттеджа, выстроенного всего в сотне ярдов от главного здания. Молва гласила, что коттедж этот построили перед самой Гражданской войной, но Бэннер никак не могла разузнать, кому и зачем он понадобился. Она, как ребенок, без устали сочиняла истории о свиданиях несчастных влюбленных из враждующих семей и не видела причины, чтобы пересматривать и подвергать сомнению эти истории. Они соответствовали и ее романтической натуре, и уютной архитектуре коттеджа.

Прекрасно сохранившийся по сей день маленький домик прятался среди деревьев, выглядывая из-за них, как пугливая девушка из-за широкой спины своего поклонника. Когда Бэннер была маленькой девочкой, она любила часами здесь играть, став взрослой — превратила домик в свое убежище. Коттедж состоял из одной спальни (постель всегда была застелена на случай, если ей захочется переночевать здесь) и одной довольно большой комнаты, которую девушка превратила в мастерскую. Ванную комнату оборудовали всего несколько лет назад, и она была единственным современным помещением во всем доме.

Бэннер встала на цыпочки, достала ключ, который обычно оставляла над дверным косяком, отперла дверь, положила ключ на место и вошла в дом. Уверенная в том, что никто ее здесь не побеспокоит, она беззаботно оставила дверь открытой.

В мастерской она стащила с головы парик с локонами и нахлобучила его на голову скульптурного бюста своего деда. Этот бюст был одной из ранних попыток Бэннер попробовать себя в искусстве ваяния.

Запустив пальцы в собственные короткие черные кудри, она с отсутствующим видом принялась чесать голову, рассеянно глядя на незаконченную картину на мольберте, установленном в центре мастерской. Она собралась было сесть и попристальней рассмотреть свою работу, но передумала — времени было в обрез, да и не хотелось мять шелковое платье.

Поэтому она осталась стоять, почесывая зудящую от тесного парика голову и со злобой глядя на портрет. Почему, ей хотелось бы знать, человек на портрете так чертовски похож на Рори Стюарта?! Именно из-за этого странного совпадения она прибежала сюда, невзирая на нехватку времени. Ей надо было убедиться в том, что она не ошиблась.

Бэннер начала работу несколько дней назад с намерением написать портрет некоего Джентльмена с Юга, изобразив его таким, каким она его себе представляла.

Но, черт возьми, у нее получился портрет Рори Стюарта!

Густые, выгоревшие на солнце светлые волосы — а ведь ей блондины никогда не нравились! — спокойный взгляд серых глаз, худощавое волевое лицо, красиво очерченные губы, гордо вскинутый подбородок… Только одевались они по-разному… Мужчина на портрете был в хорошо сшитом приталенном сюртуке и отделанной воланами белоснежной рубашке — типичный южный щеголь, покоритель женских сердец…

— Носить парик — это преступление, — раздалось вдруг у нее за спиной, и Бэннер повернулась так резко, что чуть не потеряла равновесия.

«Черт возьми, это действительно он!» — пронеслось у нее в голове.

Рори переоделся в предложенный хозяином костюм, и тут оказалось, что одежда не только сидит на нем как влитая, но и очень ему идет. С головы до ног — от гладко зачесанных густых светлых волос до начищенных до зеркального блеска туфель — он был воплощением Джентльмена с Юга.

— Что? — переспросила она, не поняв, но тут же поймала себя на том, что продолжает чесать голову, и быстро опустила руки.

— Я говорю, что носить парик — это преступление, — терпеливо повторил он, рассматривая густые кудри, придававшие ее маленькой головке обманчиво хрупкий вид.

Бэннер решила немедленно воскресить свою враждебность, но потом отказалась от этой мысли — для неприязни еще будет время после того, как Рори купит Жасминовую усадьбу. Если купит… Поэтому Бэннер лучезарно улыбнулась, чем почти напугала его.

— От парика голова чешется, — доверительно сообщила она.

Рори моргнул, приходя в себя. Ему положительно нравилась ее улыбка, но в то же время ему показалось, что настроение девушки может мгновенно перемениться, поэтому он решил обезопасить себя и примирительно сказал: