Ирина Цветкова - Жребий судьбы

– Да она и так не может показать себя хорошо, – откликнулась Катерина Гуляева. Она была самой молодой в театре, ей ещё служить и служить до звания примы, но она не собиралась ждать, она хотела получить всё и сразу и ни с кем ничем делиться не собиралась. – Откуда у девицы из трактира сценическое мастерство?

Каждая из этих женщин, актрис местного театра, жаждала быть примой. У каждой из них были свои планы, свои намерения, каждая вела свою линию поведения и борьбы с соперницами. И вдруг в их обществе должна появиться новенькая, которая может разом отобрать все их роли и растоптать их надежды. Все они боролись друг с другом, зная недостатки и слабости своих соперниц. А тут явится какая-то новая. Они ещё не знали её слабых и сильных сторон, но понимали, что должны все вместе противостоять ей. Им не нужна ещё одна конкурентка. Поэтому, обычно относящиеся друг к другу крайне неприязненно, они объединились против новенькой, которую даже ещё не видели.

Театральные методы борьбы были всем им известны. Надо привести её на грим, загримировать так, чтоб она стала похожа на умалишённую старуху, «случайно» опрокинуть на платье чашку кофе. В пудру можно подсыпать толчёного стекла или же перцу или табаку, чтоб чихала, а в туфли – иголок или битого стекла.

– Пусть приходит, мы её встретим, как положено, – сказала мадам Суркова. – Видали мы таких выскочек. Поставим на место зарвавшуюся девицу, пусть знает, что её место – грязный кабак, а не сцена, святое для всех нас место.

С замирающим сердцем Ксения толкнула массивную с витой металлической ручкой дверь театра. На сегодня ей назначено прослушивание. Она второй раз приходит сюда. В прошлый раз она побывала у директора театра и он назвал ей сегодняшний день для просмотра. Тогда она впервые увидела театральное закулисье, проходя по коридорам театра мимо швейного цеха, реквизиторского, парикмахерского, где делали парики. Мимо неё то и дело пробегали миниатюрные балеринки или артисты в своих костюмах и гриме. Так вот он какой, мир кулис! Ксения с упоением вдыхала его воздух, не веря себе, что попала наконец сюда. В тот день директор Илья Станиславович Хлебников был чем-то занят, он не стал долго разговаривать с посетительницей.

– Приходите во вторник, – сказал он ей. – Мы соберёмся все и послушаем вас.

И вот наступил долгожданный вторник. Ксения снова идёт по театральным коридорам. Снова мимо швейного, реквизиторского, парикмахерского цехов. Она почувствовала дрожь. Волнение охватывало её и перехлёстывало через край. Надо забиться куда-то в уголок, побыть наедине и собраться, чтобы преодолеть тревожное настроение и страх. Надо найти какую-нибудь щёлку, какой-нибудь укромный уголок, где на несколько минут уединиться. Надо унять дрожь, стряхнуть с себя трепет и страх. Надо побыть в тишине, чтоб слышен был только стук собственного сердца. Она должна стать собой, обычной Ксенией, которая ежедневно выходит к публике и покоряет её.

– Она пришла, я её видела! – уверяла Варвара Тихомирова.

– Так где же она? – недоумевали остальные. Они искали Ксению, но её нигде не было. Актрисы дали задание всем работникам театра отыскать девицу, но никто не знал, где она. Драгоценное время уходило, в гримёрной всё было готово для «встречи», но Ксению не могли найти. Отчаяние овладевало женщинами – неужели выскочке удастся обойти их и выйти на подмостки?

А в зале тем временем собирались те, кто пришёл посмотреть на дебютантку. Это был и директор театра, и режиссёр, и актёры, исполнители заглавных мужских ролей, потенциальные партнёры новенькой, и просто любопытные. Всем хотелось увидеть, кто же пришёл на прослушивание, кого могут взять или же не взять в театр.

Ксения вышла на сцену уверенно и спокойно. Минуты, проведённые ею в одиночестве, вернули ей твёрдость и веру в свою победу. Она увидела в зале перед собой своих сегодняшних зрителей и стала говорить:

– Добрый день! Меня зовут Ксения Никитина. Я приготовила для вас программу, состоящую из трёх частей. Сначала я спою вам русские романсы, потом – арии из опер, и в заключение – народные песни.

Она не услышала, как в зале кто-то прошептал:

– Да это же Ксения Алмазова из «Глицинии»! Певичка из ресторана!

Её узнали. По рядам пошёл шёпот:

– Ты кого нам привёл? – это относилось к Илье Станиславовичу. – Не хватало нам ещё певиц из трактиров!

– Но я не знал! – шёпотом оправдывался Хлебников. – Я, в отличие от вас, не хожу по трактирам. Давайте всё же послушаем, раз уж мы все сюда пришли.

Всего этого Ксения не слышала. Она обернулась к концертмейстеру за роялем, которому перед этим вручила ноты, подобранные ею для своего сегодняшнего испытания, и дала знак:

– Начинаем.

И полилась музыка. Ксения запела. С первыми же звуками она услышала свой голос, летящий под купол театра. Акустика, которой не было в ресторане, дала возможность певице по-новому услышать собственный голос. Слушая себя, она пела и уходила в чарующий мир музыки. Она уже не видела перед собой зрительного зала со слушателями, она словно парила в небесах, а музыка и её голос летели ввысь, уходили далеко, высоко и воспаряли над грешной землёй. Её собственный голос уносил её в дивный мир, туда, где нет места бедам, болезням и несчастьям…. Она набирала больше воздуха в грудь, и её вокал с новой силой летел в подоблачную высь.

Ксения не сразу поняла, что она закончила петь. Она уже не в небесах, а на сцене в театре, где с малых лет мечтала выступать. Все её зрители – театральное руководство – рукоплещут ей стоя. Даже аккомпаниатор, и тот, стоя в глубине сцены, аплодирует ей.

– Бра-во! Бра-во! Бра-во! – скандировали все.

Ксения смутилась. Она не верила своим глазам. Неужели эти аплодисменты – ей? Неужели крики «браво» для неё? Неужели свершилось то, о чём она мечтала всю свою сознательную жизнь?

– Вы приняты в труппу, – заверил её Хлебников. – Приходите завтра утром, обсудим ваше жалованье и подпишем контракт.

Люди поднимались на сцену, поздравляли её, пожимали ей руки. Ещё несколько минут назад они были по разные стороны баррикад, а теперь они почти коллеги. Признанные мэтры сцены признали Ксению своей. Их восторгу не было предела.

– Такого голоса ещё не знал наш театр, – восхищённо сказал Хлебников. А ему уже нашёптывали:

– Контракт надо составить на как можно больший срок, иначе упорхнёт наша птичка, переманят её другие, более именитые театры.

– Подпишем, подпишем, – торопливо ответил директор и снова обратился к дебютантке: – Так вы обязательно явитесь завтра утром ко мне в кабинет, мы всё обсудим и составим контракт, удовлетворяющий нас обоих.