Ирина Цветкова - Жребий судьбы

Он долго думал. Потом ответил:

– Нет. Я узнаю в тебе моего брата. Он тоже был таким же. Бросался в крайности, играл, доставал деньги всеми ему доступными способами. Закончилось это для него плохо. И для нас всех – тоже. Именно из-за него сложилась вся эта ситуация, что мы только теперь встретились, а Ксения, ваша мать, уже не с нами… Это его наследственность. Да и отец Ксении, насколько мне известно, баловался картами и рулеткой. С этим бороться бессмысленно. Но, если бы ты росла со мной, с Ксенией, с сёстрами, мы, зная о такой опасности, попытались бы направить твою энергию в другое русло.

– Ну что ж, прости. Прости, что не оправдала твоих надежд, что не стала такой, как сёстры. Зато я всё равно – хоть в этом ремесле, но лучшая. Так что гордись, папаша! – К Марине вновь вернулись её обычный самоуверенный тон и уголовный флёр. Перед Павлом Ивановичем снова сидела та особо опасная преступница, которую ловила полиция всей Российской империи. Только лицо Марины напоминало ему о том, что это не его брат. По поступкам и наклонностям он видел перед собой своего брата Петра. Даже её грубоватый голос был, как у него.

Для Полевикова уже было понятно, что Марина – отрезанный ломоть. Она в руках правосудия. Он не может за неё бороться. У него есть Даша и Оля. Ему достаточно будет этих двоих. А Марина сама сделала свой выбор. А он, принимая её выбор, благословит её на дальний путь в кандалах по Владимирской дороге в Сибирь и поедет доживать свой век в кругу семьи в Брускникино.

…А ведь за Ксению он тоже не боролся и потерял её – самое дорогое, что у него было в жизни…

Последняя встреча на промозглом перроне. Сверху накрапывал дождик, туман стелился над землёй. Марину Ладейникову отправляли в столицу – её будут судить там. Она слишком много наследила по всей европейской части Российской империи. Поэтому именно туда стекаются все сведения об ограблениях, совершённых ею.

Марину привезли под конвоем, кандалы были на её ногах, цепи шли на руки, которые тоже были в оковах. Вооружённые солдаты охраняли её с двух сторон.

Павел Иванович, Даша и Оля пришли проститься с нею. Пассажиры, пришедшие к отходу поезда, с удивлением смотрели на трёх совершенно сходных друг с другом девушек. Нечасто такое увидишь.

Слов не было. Они смотрели друг на друга, и каждый думал о том, что они прожили не свою жизнь. Изначально им было на роду написано совсем другое. Обстоятельства изменили их судьбу. И, хотя у Марины всё складывалось лучше, чем у других сестёр, она выбрала иной путь. Она родилась здоровее, чем они, её первой взяли в семью, создали ей все условия – и всё это давало ей больше шансов выжить в этой жизни и добиться от неё желаемого. А Даше и Оле ещё пришлось бороться за выживание, за любящую семью, за место в этой жизни. И они смогли стать людьми, несмотря на то, что им пришлось самим пробивать себе дорогу.

Марина сама сделала свой криминальный выбор. Не голод и нищета толкнули её на этот путь, это был её осознанный выбор. Ей так нравилось жить. А если бы они жили одной семьёй с детства, может, всё сложилось бы иначе?..

И всё же, хоть они по разные стороны баррикад, они – сёстры. Их родила одна мать, у них одно обличье на троих.

– Если бы я знала, что вы у меня есть, я бы жила по-другому, – сказала с горечью Марина.

Даша обняла её на прощание.

– Прости, сестрёнка, за то, что мы свободно ходим по улицам, а ты – в цепях…

Оля тоже обняла Марину.

– До свидания, сестричка. Вот как произошла наша встреча… Прости нас…

Последним Марину обнял отец. Он тоже хотел много сказать дочери, но не смог. Спазмы душили его и перекрыли возможность говорить.

Конвоиры грубо толкнули Марину и повели её в вагон. Провожающие смотрели ей вслед…

Поезд тронулся и ушёл в Санкт-Петербург, увозя их недавно обретённую дочь и сестру…

Пришло время уезжать домой и им. Павел Иванович, Савелий Фомич, Даша и Оля вошли в подошедший вагон. Они удобно расположились в купе, заняли свои места и стали ждать отправления.

Пассажиры, не спеша, заполнили вагоны. Поезд был готов к отправке. Дежурный ударил в вокзальный колокольчик. Поезд медленно тронулся. Пейзаж за окном стал медленно уплывать назад. Савелий Фомич отставил в сторону тросточку и расстегнул пуговицы на пиджаке.

– Теперь можно и чаю заказать, – сказал он.

Павел Иванович позвал проводника и попросил принести чаю.

Состав, набрав ход, уже мчался по просторам Российской империи. Пассажиры поезда направлялись к месту назначения. А семья Полевиковых ехала в новую жизнь.