Карен Робардс - Никому не говори…

Точнее, делил некоторое время назад. Со времени исчезновения Марши прошла неделя. Это была вторая встреча Мэтта с Кенаном. Первая состоялась пять дней назад, когда одна из сослуживиц Марши встревожилась, что ее нет на работе, и позвонила шерифу.

— Все ссорятся, — согласился Мэтт.

Кенан начал нервно расхаживать по комнате. Воспользовавшись этим, Мэтт осмотрелся. Если не считать стоявшей на столе грязной тарелки (видимо, оставшейся после ужина, потому что Кенан, открывший дверь, пожаловался, что его разбудили), в комнате было чисто. Старомодная мебель, потертый зеленый коврик, золотистые шторы на окнах, не пропускавшие яркий солнечный свет. Выкрашенные белой краской стены с несколькими незапоминающимися репродукциями. Ничего необычного. Ни красноречивых бурых пятен на ковре, ни подозрительных темных брызг на стенах. Ни трупа, спрятанного под диваном.

Мэтт насмешливо скривил губы. Это было бы слишком просто.

—Послушайте, шериф, я не дурак. Я понимаю, к чему вы клоните! — выпалил Кенан, повернувшись к нему. — Клянусь, я и пальцем ее не тронул!

—Никто и не говорит, что тронули.

Голос Мэтта был спокойным, поза небрежной. Провоцировать Кенана на этом этапе расследования не имело смысла. Вполне возможно, что Марша действительно куда-то уехала и могла объявиться в любую минуту, живая и здоровая. И все же исчезновение Марши ему не нравилось. Можно было называть это интуицией, здравым смыслом — как угодно, но женщина, которая провела в маленьком городке большую часть своей жизни, восемь лет исправно выходила на работу в

«Уинн-Дикси», имела стойкие привычки и немало подруг, не могла сорваться с места и полететь неизвестно куда, никому не сказав ни слова.

— Она уехала, — сказал Кенан. — Села в машину и уехала. Вот и все.

Мэтт выдержал паузу.

— Не скажете, из-за чего произошла ссора? Кенан смутился.

— Из-за болонской колбасы… Она лежала в холодильнике, а когда я пришел с работы и решил сделать себе сандвич, колбаса исчезла. Выяснилось, что Марша скормила ее этой проклятой собаке. — Кенан тяжело вздохнул. — Вот дура!

Из ванной, расположенной дальше по коридору, вышел помощник шерифа Антонио Джонсон. Через две недели ему должно было исполниться пятьдесят. Росту в нем было чуть меньше шести футов и едва не столько же в плечах. Он был чернокожим и комплекцией напоминал игрока в американский футбол, ушедшего на покой. Его лицо драчливого бульдога неизменно хранило мрачное выражение, и, если бы не форма, Антонио выглядел бы настоящим громилой.

Как только Кенан впустил их, Антонио попросил разрешения воспользоваться туалетом, чтобы бросить взгляд на то место квартиры, которое обычно можно было осмотреть только при наличии ордера на обыск. Они уже использовали эту уловку раньше и собирались использовать впредь. Иногда это позволяло добыть ценную информацию. Однако сегодня им не повезло: в ответ на вопросительный взгляд шефа Антонио покачал головой.

— Спасибо, — сказал он, войдя в комнату. Кенан кивнул, а затем уставился на Мэтта.

— Я ничего ей не сделал, — сказал он, облизывая губы. — Клянусь!

Мэтт пристально посмотрел на него. Кенан выдержал этот взгляд.

— Но вы кричали на нее, — напомнил Конверс. — И даже выбежали за ней из дома. Было дело?

Кенан промолчал. Возразить было нечего. Он только со свистом втянул в себя воздух. Но для Мэтта это было убедительнее любого свидетельства под присягой.

— Можешь не запираться, — сказал Антонио, складывая руки на могучей груди и буравя Кенана взглядом. — Мы знаем.

Мэтт едва не выругался. На самом деле они знали только то, что им уже сказали Кенан и соседи: Марша Хьюз ругалась с ним, убежала, или, возможно, он просто ее выгнал, и с тех пор ее никто не видел. Без твердых доказательств того, что Марше был причинен вред, это знание не стоило ни гроша. Таких доказательств не было, но Антонио оставался оптимистом. Он верил, что стоит немного поднажать на подозреваемого, как тот расколется, во всем признается и сэкономит остальным кучу нервов и времени.

Иногда это действовало.

Выражение лица Кенана изменилось. Он злобно оскалился и бросил Мэтту:

—Я видел, как вы тогда говорили с этой Майер! Вечно торчит дома, притворяется, что повредила спину и не может работать, и все время суется в чужие дела! — Его голос напрягся. — Это она вам наболтала, верно?

—Вообще-то это говорят все, кто в тот вечер был дома. — Тон Мэтта оставался бесстрастным, но он решил присмотреть за Одри Майер — которая и в самом деле была источником этой информации — на случай, если Кенан дойдет до белого каления и выкинет какой-нибудь фортель. Мэтт потянулся к фотографии Кенана и Марши, которую узнал по снимку, взятому во время прошлого визита, посмотрел на Кенана и спросил:

—Вы позволите?

—Да ради бога, — сердито буркнул тот.

Мэтт взял фотографию и внимательно рассмотрел ее.

Это был моментальный снимок, видимо, сделанный на ярмарке или в парке. На обоих была вышедшая из моды одежда; рыжие волосы Марши почти полностью скрывала большая соломенная шляпа. Они улыбались в объектив и обнимали друг друга. Видимо, тогда им было хорошо вместе.

А сейчас? Мог Кенан убить ее?

— Симпатичная женщина, — сказал Конверс, поставил фотографию на место и снова посмотрел на Кена— на. — Должно быть, вы очень переживаете?

Намек был прозрачным. До сих пор Кенана нисколько не интересовала судьба Марши. На это стоило обратить внимание. Конечно, Кенан мог оказаться человеком скрытным и переживать в глубине души. Но даже если ему было наплевать на Маршу, это вовсе не значило, что он совершил преступление.

Тем более что Мэтт не был убежден в самом факте преступления. Интуиция подсказывала ему, что дела Марши Хьюз плохи, но эта интуиция уже не раз подводила его.

— Да, переживаю! — воинственно ответил Кенан. Мэтт обратил внимание на его тон, покрасневшее лицо и сжатые кулаки.

—Известно, что вы били ее. — Голос шерифа звучал все так же безмятежно. Он не обвинял, а пытался доискаться до истины.

—Кто это сказал? — Кенан перестал расхаживать по комнате.

Мэтт пожал плечами.

—Чертовы соседи! Вечно суют нос в чужие дела! — На виске Кенана запульсировала жилка. Его поза стала агрессивной. Он расставил ноги, расправил плечи и прижал к бокам стиснутые кулаки. Взгляд стал мрачным. — Послушайте, я уже сказал, что мы ссорились. Марша тоже не ангел. Поверьте, она получала по заслугам.

—Вы били ее в тот вечер, когда она исчезла? — поинтересовался Мэтт.

— Нет. Нет! Я к ней и не притронулся. Она ушла, ясно? Мы поссорились, и она ушла. Села в машину и уехала. Я смотрел ей вслед. И с тех пор больше не видел.