Нора Робертс - Танцы с огнем

— Ты и правда бегаешь быстро.

— Маленькая, да удаленькая. Видела новичков?

— Пока нет.

— Среди них шесть женщин. Что, наконец организуем кружок вышивания? Или книжный клуб?

— А там недалеко и до распродажи домашней выпечки, — рассмеялась Роуан.

— Кексики! Кексики — моя слабость. — Дженис чуть подалась вперед, чтобы лучше видеть пейзаж за окном. — Здесь так красиво… Зимой я безумно скучаю и спрашиваю себя, зачем мне городская жизнь и как меня занесло в теннисный клуб лечить бурситы локтевых суставов. — Дженис перевела дух. — А к июлю, одурев от боли и недосыпа, я не понимаю, какого черта делаю здесь, когда могла бы прохлаждаться в шезлонге у бассейна.

— Мизула адски далека от Сан-Диего.

— И не говори. Тебе не приходится разрываться. Ты живешь здесь. Не то что большинство из нас. Летом наш дом в Мизуле, но сезон заканчивается, и мы уезжаем. И дом снова где-то там. Так недолго и свихнуться.

Автомобиль остановился. Дженис закатила глаза.

— Ну вот. Все как с чистого листа.

Роуан вышла из минивэна, с удовольствием вдохнула лесного воздуха. Здесь весна чувствовалась острее, чем на базе. Трасса уже была размечена флажками. Начальник базы Майкл Маленький Медведь давал последние указания. Ему, как и Ро, разрываться не приходилось, он с семьей жил рядом с базой, а его жена работала на аэродроме у отца Ро.

Длинная черная коса Маленького Медведя резко выделялась на фоне ярко-красной куртки, а карман наверняка был набит леденцами. Зимой Майкл бросил курить — курил он всю жизнь крепкие «Мальборо» — и без леденцов обойтись не мог.

Требования были известны всем: уложиться в нормативные двадцать две минуты тридцать секунд. Оплошал? Попробуй еще раз через неделю. Опять неудача? Ищи на лето другую работу.

Роуан начала разминаться, разогревая мышцы перед стартом…

— Ненавижу это дерьмо.

Она оглянулась. Картежник, несмотря на зимние накопления, легко бежал на месте. Ро ткнула его локтем в живот.

— Ты справишься. Думай о пицце, которая ждет тебя на финише.

— Поцелуй мою задницу.

— Такую здоровенную? Не успею.

Картежник хохотнул, оценив шутку.

Участники кросса выстроились на старте. Маленький Медведь отошел к минивэну. Ро успокаивала себя, убеждая, что прекрасно справится с испытанием, и потихоньку проникалась уверенностью в своих силах.

Когда минивэн тронулся, строй дрогнул. Роуан нажала кнопку секундомера на наручных часах и, как и все, сорвалась с места. Она хорошо знала всех участников забега, она работала с ними до изнеможения, она рисковала жизнью вместе с ними. И она желала им — каждому из них — удачи.

Однако на следующие двадцать две минуты тридцать секунд правила меняются: каждый за себя.

Роуан вложила в бег все свои силы и быстро набирала темп. Она пробилась сквозь несущуюся толпу, подбадривая отстающих или подшучивая над ними — на кого что лучше действовало. Она прекрасно понимала, что у нее, как у всех, с непривычки заболят суставы, что сердце бешено заколотится, что подступит тошнота. Кому-то тренировки вернули физическую форму, но у кого-то обострились старые травмы.

Однако сейчас не время думать об этом. Мысленно поделив дистанцию на этапы, Ро сосредоточилась на первой миле и, пробежав мимо флажка с цифрой один, отметила время. Четыре минуты двенадцать секунд.

Неплохо. Теперь вторая миля. Ро бежала размеренно и, даже когда Дженис, мрачно улыбнувшись, обогнала ее, не сбилась с дыхания, не попыталась ускорить темп. Ступни горели. Жжение поднималось от пальцев ног к лодыжкам, перетекало в икры. Пот струился по спине и груди, сердце колотилось о ребра, но Ро не давала себе поблажки, хотя промежуточный результат позволял немного расслабиться. Ее гнали вперед воображаемые опасности: она боялась споткнуться, подвернуть ногу, да мало ли что еще могло случиться, вплоть до грома небесного.

Когда позади осталась вторая миля, Ро перестала обращать внимание и на жжение в ногах, и на струящийся пот и бежала, как заведенная. Только кровь стучала в висках. Еще одна, последняя миля. Кого-то Ро обгоняла, кто-то обгонял ее… Как перед прыжком с парашютом, Ро не сводила глаз с горизонта, с линии, разделявшей две ее любимые стихии: землю и небо.

Ро пронеслась мимо финишного флажка, услышала, как Маленький Медведь выкрикнул ее имя и время — «Трипп, пятнадцать двадцать!», — но остановилась не сразу.

Согнувшись пополам, крепко зажмурившись, она пыталась восстановить дыхание. Как всегда после кросса, хотелось разрыдаться. Не от перенапряжения — ей, как и всем им, приходилось сталкиваться с куда большими трудностями, — а от облегчения, ведь она подтвердила свое право находиться здесь и делать то, что стало для нее смыслом жизни.

Роуан вернулась к финишу, прислушиваясь к выкрикиваемым именам и результатам. Заветную линию пересек Триггер и, пробегая мимо Ро, ударил ладонью по ладони ее поднятой руки.

Сдавшие норматив не расходились, снова став сплоченной командой. Роуан взглянула на часы. Время истекало, а еще не подоспели Картежник, Мэтт, Янгтри, месяц назад то ли отпраздновавший, то ли оплакавший свой пятьдесят четвертый день рождения, и Гиббонз, на последних ярдах еле волочивший ноги из-за травмированного колена.

Картежник прибежал, тяжело дыша, за три секунды до контрольного времени, следом Янгтри. Оставались еще двое. Пот струился по искаженному болью лицу Гиббонза, зубы были крепко сжаты, но он явно не собирался сдаваться. А Мэтт? Роуан показалось, он вот-вот упадет. Она мысленно подталкивала, тащила их, и, когда встретилась взглядами с Мэттом, его глаза вспыхнули, он подобрался, стал быстрее перебирать ногами… и пересек линию финиша с результатом двадцать две минуты двадцать восемь секунд. Через полсекунды под одобрительные возгласы и аплодисменты подоспел Гиббонз.

Маленький Медведь опустил планшет, на котором отмечал результаты.

— Ну, парни, с возвращением. Нарочно заставили нас поволноваться? Даю минуту на ликование — и по машинам.

— Эй, Ро! — Она оглянулась на оклик Картежника как раз в тот момент, когда безобразник отвернулся, наклонился и спустил штаны. — Не такая уж она большая. Поцелуй меня, красотка.

«Действительно, с возвращением», — подумала Ро.

Глава 2

Галливер Карри выкатился из спального мешка и прислушался к своим ощущениям. Болело все, но терпимо.

Он втянул носом удивительно чистый воздух, выглянул из палатки. Интуиция не подвела. За ночь снежный покров подрос еще на пару дюймов. И явно не потеплело. Пока Галливер натягивал штаны и лепил пластыри на старые и свежие мозоли, из его рта вырывались клубы пара. Можно сказать, новый жизненный опыт.