Стюарт Льюис - У вас семь новых сообщений

– Луна, не думаю, что ты поймешь, но я пытался защитить тебя. Безусловно, я не мог прятать это от тебя всю жизнь. Ты уже достаточно взрослая, чтобы все знать.

Солнце пробивается сквозь кроны деревьев, и я чувствую, что моя злость ослабевает. Может быть, потому, что он так легко отпустил меня за границу. Честно говоря, я куда больше злюсь на маму. Но какой смысл сердиться на человека, которого нет в живых?

– Как думаешь, она действительно собиралась с ним расстаться?

– Не могу сказать, Луна, но я знаю одно: она никогда не хотела причинить тебе боль.

– Ну что ж. Именно это она и сделала. Больно было всем нам.

– Пожалуй.

– Это ты толкнул ее на проезжую часть?

– Нет. Но главное…

– Что она умерла. Я знаю.

– Да.

Мне все еще нужно добиться от Коула всех деталей. Судя по лицу папы, не стоит давить на него.

– Как думаешь, с Тайлом все будет в порядке?

Он выглядит так, будто вот-вот заплачет, но треплет меня по волосам. Пусть я не того возраста, когда все гладили меня по голове, но папа, наверное, будет делать это всю жизнь. И я не возражаю.

– Думаю, мы все должны помогать друг другу.

– Да.

Я показываю ему мамин телефон, и он осторожно берет его в руки, будто он в любой момент может вырваться.

– Фотографии, – говорю я, – на них на всех ты. Ты был любовью всей ее жизни.

Он, улыбаясь, просматривает их.

– Вот, посмотри.

На этом фото мы с Тайлом. Я поджала губы, и мама держит меня под подбородок, чтобы я смотрела в камеру. Вот ее серебряный браслет, который она никогда не снимала. Тайл строит рожу.

– Ну, все, кроме этой.

Мы доходим до дома, Тайл сидит на крыльце и играет в видеоигру. Папа заходит внутрь, а я сажусь рядом с ним. Он проходит очередной уровень, и раздается сигнал в честь его победы.

– Я говорил с твоим парнем.

– Что? Оливер мне не парень.

– Не важно. Ему плохо. Я думаю, он страдает от любви.

Я поднимаю глаза на его окно. Шторы задернуты.

– Что он сказал?

– Он сказал, что твоя подруга – Рейчел – фальшивка.

– Кто бы мог подумать.

– Луна, я считаю, что ты должна простить и забыть.

Я встаю и направляюсь внутрь.

– Посмотрим.

– Ты будешь нам звонить оттуда?

– Да, Тайл. У них, в Италии, тоже есть телефоны.

Глава 41

О, Италия

Перед посадкой Ричард отдает мне свое место в первом классе, а сам соглашается лететь в экономе.

– Я в любом случае проглочу пару таблеток и отрублюсь, – говорит он, – а ты наслаждайся путешествием.

Самолет отъезжает от терминала, и меня охватывает легкое беспокойство. Да разумеется, я в восторге, но до этого мне ни разу не приходилось бывать в Европе одной. Ричард больше похож на друга, чем на родителя. Какая там жизнь? Сумею ли я к ней приспособиться? Мужчина в соседнем кресле улыбается и напоминает, что мне следовало бы застегнуть ремень. Я пристегиваюсь, но понимаю, что смысл этой поездки как раз в противоположном. Расслабиться, отпустить, освободиться. И все-таки меня беспокоит вопрос: ты к этому готова?

За время полета я успеваю посмотреть два фильма, съесть стейк с диетической колой и послушать новую песню Имоджен Хип.

Все говорят, что время лечит.Но что будет с этой проклятой пустотой,С этой бесконечной пропастью?Неужели мы можем только ждать, пока ее не станет?

Когда самолет идет на посадку, я представляю себе, что все переживания Нью-Йорка опадают с меня, как лепестки с цветка.

Дорога до дома Ричарда оказывается ухабистой. По крайней мере та ее часть, которую я не проспала. Вдоль дороги стоят люди, они продают фрукты, которые выглядят крупнее и ярче, чем все, что можно купить на Сентрал-Парк-Уэст. Наконец мы сворачиваем на длинную подъездную дорожку, ведущую к дому Ричарда. Старый кирпичный дом расположен в лощинке на склоне небольшого холма, вокруг витает запах, который я не могу сразу опознать, – сладкий и очень сильный.

– Он развел в саду целую плантацию базилика, – поясняет Ричард, вынимая из багажника наши сумки. – Теперь мы снабжаем им весь Таиланд.

Я все еще очень сонная, и мне предстоит встретиться с Джулианом, уехавшим на один из своих велосипедных туров. Ричард ведет меня в маленькую комнату на втором этаже. Стены здесь выкрашены в темно-красный цвет, а маленькое окошко выходит на бассейн. Я сажусь на кровать и засыпаю, прежде чем Ричард успевает принести мою сумку. Я просыпаюсь в четыре утра и обнаруживаю на столике рядом с кроватью графин с водой и две небольшие сливы. Я умираю с голоду, так что жадно съедаю ягоды, наблюдая в окно, как первые лучи рассвета движутся по холму. Я видела фотографии, но теперь понимаю, что не могла себе и представить настолько красивое место. Как это удалось Ричарду и Джулиану? Они просто встретились, переехали сюда, посадили сливы, базилик и помидоры и купили самый очаровательный домик на свете, у которого помимо прочего есть и бассейн? Я спускаюсь и выхожу на веранду. Мне раньше никогда не приходилось купаться голышом, когда на улице светло, но я решаю, что пора попробовать. Вода прохладная, но не ледяная, приятно скользить до конца бассейна и обратно. Я замечаю оранжевое полотенце, которое кто-то оставил здесь накануне, выхожу из воды и вытираюсь. Солнце наконец показалось из-за холма, его лучи заливают долину. Я в Италии!

Я возвращаюсь в дом и иду к холодильнику. Там столько еды, что я раскрываю рот от удивления. И все выглядит таким вкусным и домашним – даже остатки от вчерашнего ужина в пластиковых контейнерах. Прежде чем я успеваю что-нибудь выбрать, сзади неожиданно раздается голос.

– Привет, ранняя пташка. Как вода?

Я понимаю, что с моих волос капает, и на секунду кажется, будто меня застукали в чужом доме, куда я без разрешения забралась. Дружелюбный взгляд Джулиана рассеивает мои страхи. Вместо того чтобы изучать меня, его глаза излучают доброту. Он высокий, худой, и, судя по тому, что я вижу, у него нет ни грамма жира. Я улыбаюсь ему, он предлагает мне сесть и протягивает кружку с чаем.

– Здесь так замечательно.

Он гордо улыбается и тут же принимается выбирать фрукты из огромной чаши. Пока он умело готовит фруктовый салат, я пытаюсь представить, каково было бы жить здесь, но у меня не получается. Я иду наверх одеться, а когда спускаюсь, Джулиан все еще режет фрукты.

– Я слышал, что ты произвела сенсацию своими фотографиями.

Я краснею, слыша такое от Джулиана. Насколько я знаю, он в свое время работал моделью у Гуччи, а потом поехал в мировое турне в качестве пианиста Вана Моррисона. Во время этого турне он разработал систему упражнений, сочетавшую в себе элементы йоги и пилатеса, и давал частные уроки в Лос-Анджелесе людям вроде Мег Райан и Сандры Буллок, а теперь он здесь проводит велосипедные туры для британских аристократов. Неожиданно моя выставка в Бруклине начинает казаться чем-то вроде участия в школьной постановке. Я тут же заливаюсь краской, улыбаюсь и поднимаю руки.