Нора Робертс - Завороженные

— Ничего. Только женщина может тебя понять.

Вместе перекусили — салат из шпината и сок со льдом. Мэл позволила Линде осторожно перевести беседу на личную жизнь. Наивная эмоциональная Мэри-Эллен Райан подробно поведала о своих отношениях с мужем, надеждах и опасениях, время от времени роняя и вытирая слезинки. В заключение спросила:

— А ты замуж не собираешься?

— Я? — рассмеялась Линда. — Как-то раз попробовала. Брачные узы оказались слишком тесными. У нас с Джаспером взаимовыгодное соглашение: обожаем друг друга, не путая личные отношения с бизнесом. Предпочитаю жить по своему усмотрению.

— Умница. — Бессердечная сучка. — До встречи с Донованом я тоже собиралась прожить жизнь одна, отыскав подходящую нишу. Ничуть не жалею, что влюбилась, вышла замуж, но, по-моему, все мы завидуем самостоятельным женщинам.

— Я люблю независимость. А ты сделала правильно. Заполучила парня, который от тебя без ума, может себе позволить покупку роскошного дома. Почти идеально.

Мэл уставилась в пустой стакан.

— Почти…

— С ребенком будет идеально. — Линда похлопала ее по руке. — Можешь мне поверить.

Притащившись домой, Мэл швырнула в одну сторону спортивную сумку, в другую кроссовки.

— Наконец-то, — улыбнулся Себастьян с балкона. — Я уже собирался послать разыскную бригаду.

— Лучше бы санитаров с носилками.

Улыбка угасла, он бросился к лестнице.

— Что? Травма? Так и знал, что за тобой надо присматривать!

— Травма? — возмутилась Мэл. — Ты даже половины не знаешь. Инструкторша по аэробике — исчадие ада. Если тебе это что-то подскажет, ее зовут Пенни[7]. Ума палата. Потом царица амазонок по имени Мэдж сунула меня в прокатный стан и нагрузила штангой. — Она болезненно сморщилась, схватилась за живот. — За целый день я съела только пару гнилых листьев.

Себастьян чмокнул ее в лоб.

— Ах, бедняжка.

Она прищурилась:

— С радостью кого-нибудь поколотила бы. Например, тебя, Донован.

— А если покормлю хорошенько?

— Разогретой пиццей?

— Ни в коем случае. Пошли. За едой расскажешь. — Он обнял ее за плечи, повел на кухню, усадил за стол из дымчатого стекла, и Мэл принялась рассказывать:

— Тот еще денек выдался. Представляешь, та самая Линда подвергается экзекуции дважды в неделю! — Она набила полный рот чипсами. — Не знаю, зачем вообще это нужно. А когда с ней разговариваешь, все вроде в порядке — нормальная, умная женщина. Потом, правда, понимаешь, что уж слишком умная, расчетливая. Холодная, как рыба.

— Вижу, вы от души поболтали, — пробормотал Себастьян, сооружая гигантский сандвич.

— Черт побери, я вывернулась наизнанку. Она уже знает, что в двадцать лет я лишилась родителей, через пару лет с тобой познакомилась, влюбилась без памяти с первого взгляда. Ты тоже. — Чипсы захрустели.

— Правда? — Себастьян подал Мэл сандвич и стакан с излюбленным безалкогольным напитком.

— А то. Осыпал меня розами, кружил в танце, водил гулять под луной, вообще одурел от любви.

— Безусловно.

— Умолял выйти за тебя замуж. Боже, как вкусно! — Мэл, жадно впившись в бутерброд, закрыла глаза от наслаждения. — О чем это я?..

— Я тебя умолял выйти за меня замуж.

Она взмахнула стаканом.

— Правильно. Я никак не решалась, потом все же к тебе переехала и в конце концов поддалась на уговоры. С тех пор ты изо всех сил стараешься превратить мою жизнь в волшебную сказку.

— Потрясающий парень.

— Еще бы. Мы самая счастливая пара на всем белом свете. Для полного блаженства одного не хватает. — Мэл чуть нахмурилась. — Знаешь, врать было сначала довольно противно. Понятно, что вру ради важного дела, только уж слишком расчетливо пудрю мозги милой добросердечной женщине… — Она снова схватила горсть чипсов. — А как только заговорила о детях, Линда сразу насторожилась. Добросердечие испарилось. Конечно, улыбалась, чертовски сочувствовала, а взгляд говорил о другом. Поэтому совесть меня мучать перестала. Надо ее расколоть.

— Вы с ней скоро встретитесь?

— Послезавтра. В салоне красоты. — Мэл со стоном оттолкнула тарелку и сморщилась. — Предполагается также поход по магазинам.

— Тяжелая у нас работа.

— Не смешно. Тем более что ты все утро бил палкой по белому мячику.

— Я вовсе не говорю, что презираю гольф.

— Ну да, — ухмыльнулась Мэл. — Рассказывай.

— Сошлись с Гаммом на четвертой лунке. Случайно, конечно.

— Конечно.

— Поэтому закончили игру вместе. Он очарован моей женой.

— Разумеется.

— Поговорили о бизнесе. Он хочет выгодно вложить капитал, я сделал кое-какие предложения насчет недвижимости.

— Молодец.

— Продаю собственность в Орегоне. Потом выпили, поболтали о спорте, о прочих мужских интересах. Удалось вставить, что я хочу сына.

— Именно сына?

— В мужском разговоре легче сказать о сыне, продолжателе рода, с которым можно мячик гонять.

— С девочками тоже можно, — буркнула Мэл. — Ну ладно. Он клюнул?

— Крючок дрогнул почти незаметно. Я запнулся, смутился, сменил тему.

— Почему? — встрепенулась Мэл. — Если подцепил на крючок, зачем выпустил?

— По необходимости. Поверь на слово. Столь поспешная доверительность внушила бы подозрения. Откровенность между женщинами вполне естественна.

Мэл, подумав, кивнула:

— Ладно. Согласна. Основа заложена.

— Перед твоим приходом я с Деверо разговаривал. Завтра у него будут все сведения о Линде Гласс, и он сразу предупредит, когда нас начнут проверять.

— Хорошо.

— Кроме того, в пятницу мы ужинаем с Гаммом и его дамой.

— Еще лучше.

— Надо приготовиться.

Мэл подозрительно покосилась на Себастьяна:

— В каком смысле? Если сейчас начнешь диктовать, во что мне одеться…

— Нет. — Он потащил ее с кухни к лестнице. — Мы должны быть счастливой супружеской парой.

— Ну и что?

— Безумно влюбленной.

— Я знаю сценарий.

— А я твердо верю в систему Станиславского. Продолжительные занятия любовью помогут сыграть роль.

— Понятно. — Она обхватила его за шею, пятясь к спальне. — Ты прав, тяжелая у нас работа.

Вспоминая тот день, Мэл радовалась, что осталась жива.

Когда она стояла на страже закона, ее отфутболивали, проклинали, оскорбляли, захлопывали дверь перед носом, угрожали, делали гнусные предложения, били, пинали, в одном незабываемом случае даже стреляли. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить в «Серебряном дворце».

Эксклюзивный и дорогущий салон красоты предлагал все, начиная с простой ванны и заканчивая устрашающим обертыванием тряпками, пропитанными ароматическими маслами и лечебными грязями. На последнее Мэл не отважилась, но прошла полную обработку с головы до пят.