Татьяна Тронина - Гнездо ласточки

Кабан уже мчался по открытому полю.

Игорь прицелился, нажал на спусковой крючок. Есть!

Кабан дернулся, брякнулся на бок, засучил ногами, потом затих.

…А дальше совсем удивительные вещи стали твориться – они окончательно утвердили Игоря в его сегодняшнем необыкновенном, фантастическом везении.

Во-первых, когда все собрались возле машины и Киры не обнаружили, то подумали, что девушка уехала с этим, как его… С Лапиковым. Причем у Лапикова спросить, увозил он Киру или нет, было уже невозможно – поскольку вечером, когда разделали тушу кабана и байки травили, за охотниками приехал другой водитель. А не Лапиков, который умотал к родне. (Семеныч, конечно, ворчал – какого хрена женщину на охоту взяли, с самого начала понятно было, что охота для баб скучной кажется!)

Во-вторых, когда вернулись на базу, то Лида, жена Виктора, тоже исчезла. Она оставила какие-то записки, бестолковые и непонятные. Но уехала, и все тут. И все решили, что вместе с Лидой уехала и Кира.

Тоже тайно. Ни Оля с Гелей, никто из обслуги – ни Лиду, не Киру не видел.

И никто не удивился, главное – ведь все знали, что Кира могла взбрыкнуть, что Кира – вздорная и странная. И что Лиде она тоже успела голову заморочить – о чем, собственно, и лепетал Виктор, усиленно пытаясь понять смысл записок.

Виктор, кстати, показал записки Игорю – посоветоваться. Игорь, посмотрев их, вздохнул:

– Вот беда, Кира меня с женой пыталась рассорить, тебя с Лидой… Да, уверен, это все моя старшая дочка воду мутит, чудачка. Наверное, на нервной почве. У нее жених болеет, вот она и бесится. Ладно, Вить, приедем в город, разберемся.

Тем не менее застолье никто не отменял.

Сели, выпили, закусили, порадовались удачной охоте, поздравили Игоря с юбилеем.

Все эти люди за столом сочувствовали ему. Все были на его стороне.

Надо было потихоньку найти куртку Киры и спрятать. Других вещей у Киры не имелось, налегке она сюда поехала…

Или нет. Одежду Киры надо было обшарить на предмет каких-либо важных предметов, изъять их, а вот куртку – оставить . Да, да. Потом же выяснится, что Кира пропала и не сбегала никуда с Лидой. И будет подозрительно, если куртка исчезнет.

Среди застолья Игорь отлучился ненадолго, затем вернулся. Он нашел мобильный телефон Киры в кармане той самой ее куртки. Супер-пупер крутой какой-то телефончик с этим, сенсорным экраном… Игорь в оружии понимал, но не в технике. Поэтому не стал рисковать, пытаясь разобраться в том, что в «недрах» этого телефона пряталось, какие еще там опасные для него, для Игоря, видеоролики и фотоснимки, записи и прочее… Мужчина просто уничтожил телефон.

Бросил его в мусоросжигатель, что стоял на заднем дворе. С мусором всегда в сельской местности проблемы были, никто его не вывозил. Мусор тут сжигали . Да хоть на костре. А кто побогаче – тот заводил себе вот такую полезную штуку, как мусоросжигатель. Здесь, на базе, агрегат стоял особо мощный, страшный, человека целиком мог сжечь, даже косточек бы не осталось. А уж телефон пламя должно за пять минут уничтожить. Ну, может, железюки какие потом и останутся, да, но начинка уж точно пропадет!

И вот именно в тот момент, когда Игорь слушал, как внутри котла мощно и ровно гудит пламя, его вдруг отпустило.

Он вернулся за стол счастливым, успокоенным. Было чувство, что он сделал важное дело – сохранил свою семью, свой мир, пусть и маленький, но такой важный для него.

Он спас свою семью. Правда, для этого пришлось избавиться от Киры, но что поделать, так садоводам приходится безжалостно срезать с дерева лишние ветки, чтобы оно, дерево, росло лучше.

Зато у Игоря остались Оленька и Гелечка. А ведь чуть не потерял их!

– Ребята, да что мы все за меня пьем… – поднялся из-за стола Игорь с бокалом в руке. – Давайте за мою Оленьку выпьем. Мы с ней тридцать лет вместе. И это такое счастье для человека – найти свою единственную любовь, свою вторую половинку… Оленька, я люблю тебя, дорогая моя девочка. Спасибо тебе за все, моя хорошая!

Он чокнулся с женой, потом поцеловал ее.

Гости за столом воодушевленно хлопали. Все выглядели растроганными. И краем уха Игорь долго ловил потом обрывки фраз – дай бог, какая счастливая пара, долгие им лета еще вместе… И еще что-то о Кире, совсем тихо – но с недоуменными, осуждающими лицами, с пожиманием плеч…

Когда стемнело, танцевали при свете фонарей, под музыку. Игорь вел Олю. Обнимал ее, то и дело целовал в щеку. Он чувствовал, как его захлестывает всепоглощающая, огромная любовь к жене.

Ночь провели чудесную, занимались любовью, как в первый день. Игорь исступленно целовал жену, плакал от нежности.

– Оленька… Если вы с Гелечкой уедете в Москву, я руки на себя наложу. Клянусь. Я умру. Ты хочешь, чтобы я умер?

Жена смотрела испуганно. Молчала, улыбалась растерянно. Потом покачала головой – «нет».

– Ты не уйдешь?

Она кивнула. Сейчас, в лунном свете, льющемся из окна, Ольга казалась совсем юной. Прекрасной.

– Я, знаешь, говорил с Кирой, когда мы в машине на засидки ехали. И она согласилась отступиться, не вмешиваться. Все-таки семья – это святое. Наверное, поэтому и сбежала потом. Ох, не любит она меня, не захотела даже мой юбилей отпраздновать. Ты хоть понимаешь, Оля, что она мне специально хотела больно сделать? Но я ее – прощаю.

Из глаз Ольги потекли слезы, блеснули серебром в лунном свете.

– Ну все, все, не плачь, моя девочка. Будем жить как раньше, будем жить еще лучше… Я тебя люблю. Я тебя очень, очень люблю!

Тимофей открыл глаза. Он все еще ощущал слабость, но сознание было четким, незамутненным. Кошмары, донимавшие его, куда-то отступили. Тимофей четко осознавал – кто он и где находится.

– Тэ-экс, как мы там? Пациент определенно жив, – склонился над ним доктор Захаров. – А еще ругают антибиотики… Вон как глазами хлопает!

Тимофей хотел засмеяться, но маска на лице мешала.

– Тихо-тихо… Сейчас мы все это снимем. Оп-па! Теперь сами дышим, дышим… Как?

Тимофей закашлялся. Потом не без усилия произнес:

– Блин, как мне эта маска надоела!

– Понимаю. Давай-ка теперь легкие послушаем. Чудесно, хрипов нет… Хотя, конечно, еще снимочек придется сделать.

– Делайте что хотите, доктор, я на все согласен, лишь бы побыстрее отсюда свалить.

Тимофей потянулся к своему мобильному, набрал номер Киры. Хотел ее порадовать, но, как назло, «абонент недоступен» оказался.

– А Кира Игоревна за город поехала, на юбилей своего отца. Наверное, связи там просто нет, – сообщил доктор. – Ладно, отдыхайте пока.

«На юбилей отца». Да этого отца посадить следовало, по-хорошему. Садист!

Тимофей никогда не сталкивался с насилием в семье. Он рос без отца, мать обожала единственного сына. Она не то что не порола своего Тимочку, а и в угол, кажется, даже ни разу не поставила.