Джейн КРЕНЦ - "Колдовство"

Затем Уэсли осторожно спросил:

— Можно ли надеяться, что вы с Дариусом пообедаете с нами, Ким?

Можно ли надеяться? Эти гордые, состоятельные, влиятельные, в высшей степени уважаемые люди, достигнув уже склона лет своей жизни, вынуждены опуститься до того, чтобы умолять свою внучку уделить им немного времени. Двадцать восемь лет назад они, наверно, и помыслить не могли, что так все обернется.

Двадцать восемь лет назад они, возможно, предполагали, что деньги помогут им купить все, что угодно. Они получили тяжкий урок о том, что деньги не всесильны. На них нельзя купить возможность разделить трапезу с родной внучкой. Старики могли только надеяться, что внучка сама даст согласие. Кавена наравне с Марландами ждал ее ответа. И не пытался подтолкнуть ее к следующему шагу в этих хрупких отношениях.

— Мы с Кавеной пообедаем с вами, — тихо произнесла Кимберли.

Выражение облегчения и признательности в глазах ее родственников было красноречивей благодарности. Но было и еще чувство удовлетворения во взгляде Кавены, которое пробудило гнев и отчаяние у Кимберли. Он кто — Господь Бог, чтобы играть ее жизнью? Сидя рядом с ней, Кавена чувствовал огромные усилия, которые предпринимала Кимберли, чтобы сохранить спокойный вежливый фасад, и его собственные дурные предчувствия росли. Он был так убежден, что избранный им путь наладить ситуацию является наилучшим, так уверен в правоте своих инстинктов в данном деле. Но сейчас уверенности у него поубавилось. Старки предупреждал, что женщины не любят сюрпризов.

Кавена наблюдал, как Кимберли вежливо беседует со своими родственниками. Сейчас она вела себя цивилизованно, хотя не было никаких признаков, что она смягчилась. Изредка она даже улыбалась. Было почти болезненно наблюдать, как страстно Марланды ловят слабые намеки, что настроение Кимберли смягчилось. Они не могли бы быть более признательны, чем он сам, подумал Кавена, допивая виски. Какое-то время он думал, что подносит спичку к пороховой бочке. На данный момент, хотя угроза немедленного взрыва, кажется, миновала, он понимал, что все еще имеет дело с женщиной с очень коротким запалом. В ее жизни до сих пор не было никого, заверял он себя, пока они поднимались на обед в ресторан отеля. Ким так чертовски независима, так привыкла сама принимать решения без вмешательства заботливых людей, что ей, наверное, трудно смириться с его сегодняшним поступком. Но она умная и чувствительная женщина, и поймет, что он управился с этим единственным возможным способом. В конце концов, поедая форелевый мусс, Кавена решил, что Ким расслабилась и смирилась с ситуацией. Ведь только взгляните, какой огромный прогресс уже достигнут. Она вполне вежливо, только чуточку чопорно, общается с людьми, с которыми поклялась никогда не встречаться. Впрочем, хотя Кавена старался подбодрить себя этой мыслью, он не мог унять собственное чувство тревоги. Он был признателен и в то же время настороженно ожидал, чем завершится этот вечер.

— Я хочу, чтобы вы оба без церемоний навестили нас на винодельне в скором будущем, — произнес Кавена, пожимая на прощанье руку Уэсли Марланду.

— Спасибо, — с благодарностью ответила его жена. — Нам бы очень этого хотелось.

Она с тревогой посмотрела на Кимберли, явно испытывая неуверенность, как попрощаться со своей вновь обретенной внучкой. Кавена осознал, что затаил дыхание, но тревога его была напрасной. Кимберли помешкала, а потом наклонилась и быстро поцеловала свою бабушку в бледную щеку. Миссис Марланд похлопала ее по плечу, а затем отвернулась, скрывая выступившие на глазах слезы.

— Ты так осчастливила ее, Ким, — тихо произнес Уэсли Марланд. — Мы вечно будем тебе благодарны за проявленное сегодня великодушие.

— Не благодарите меня, — поправила Кимберли. — Скажите «спасибо» Кавене. Это все его рук дело.

Марланд покачал головой:

— Он все устроил, но именно ты сделала так, что это осуществилось. Спокойной ночи, Ким.

Он повернулся и удалился прочь, взяв под руку жену. Кавена наблюдал, как они идут по вестибюлю к ожидающему их такси. Два чрезвычайно гордых человека. Каково, должно быть, им стоило признать ошибку, которую они совершили двадцать восемь лет назад, подумал он.

— Ну, Кавена, тебе это удалось. Мои поздравления. Я никогда бы не догадалась, что за сцену ты припас в рукаве, когда мы собирались провести вечер в Сан-Франциско.

Кимберли прихватила свою маленькую черную вечернюю сумочку и улыбнулась ему все с тем же болезненным выражением, которое он уже не раз наблюдал во время этой стычки.

— Все закончилось, Ким, — тихо произнес он, беря ее за руку. — Ты очень хорошо справилась.

— Ну и ну, спасибо. Ты даже не можешь представить, как я себя ужасно чувствую.

Тревожные сигналы пробежали по его нервным окончаниям.

Кавена крепко держал Ким за руку, пока они шли из ресторана. У него было странное впечатление, что если он отпустит ее, то может потерять сейчас навсегда.

— У тебя была тяжелая роль, милая. Ты пообщалась и уверилась, что хоть твои родственники и далеки от совершенства, но все-таки они не бесчеловечные деспоты. Никто не собирается заставлять тебя безоговорочно признать их, но тебе стоило с ними встретиться и понять их.

Ему не понравился невинно ясный взгляд, которым Кимберли одарила его.

— Разве?

Кавена ощутил растущее напряжение. Это будет труднее, чем он предполагал.

— Потому что я хотел, чтобы ты преодолела страх перед определенного рода… семейными отношениями. Я не желал, чтобы ты переносила поступки семьи своего отца на меня всю оставшуюся жизнь. Хотел, чтобы ты освободилась от груза прошлого. Ты можешь понять это, Ким?

— Я была свободна от прошлого. У меня не было с ним ничего общего. Куда уж больше можно быть свободной? — неестественно спокойно спросила она.

— Нет, черт возьми. Это постоянно стояло между нами. Ты сторонилась меня с самого начала из-за этого. Ты придумала свою героиню Эми Солитер, как ничем не связанную и эмоционально свободную женщину, какой хотела быть сама, а потом в пару ей дала воплощение совершенного мужчины, Джоша Валериана. Мужчину, который не имел обязательств ни перед кем в мире, кроме как перед Эми. Черт возьми, Ким, я чувствую, что должен справиться со всеми призраками твоего прошлого, прежде чем смогу заполучить тебя.

Кимберли остановилась посреди вестибюля, янтарные глаза под ресницами были холодны и бездонны:

— Ты уже заполучил меня, помнишь? И на твоем пути, кажется, не повстречались никакие привидения.

Кавена заскрежетал зубами:

— И сколько ты еще будешь наказывать меня за то, каким образом я устроил этот вечер?