Кимберли Рэнделл - В полночный час

Кимберли Рэнделл

В полночный час

Моему замечательному сыну

Джошуа Джозефу Рэнджелу.

Мамочка тебя любит!

Пролог

Эта кровать специально предназначена для греховных утех, промелькнула мысль у Вероники Пэрриш. Ей нужно развернуться и удрать из этого антикварного магазина. Ведь ее совсем не интересовали развлечения такого рода.

Обыкновенный отдых больше устраивал Веронику — просто хороший, крепкий ночной сон.

И пока девушка внимательно рассматривала кровать из красного дерева с легионом резных сатиров в изголовье, ей стало ясно, что спать в этой кровати придется очень мало.

У Вероники совершенно не было времени на любовные приключения. Она училась, подрабатывала в двух местах, и ей с трудом удавалось найти время, чтобы поесть и поспать. Впрочем, увлекаться едой девушке не следовало. При росте в метр семьдесят и весе шестьдесят три килограмма ей вполне можно было пропустить несколько обедов или по крайней мере поменять свою любимую пиццу на один из тех салатов, которые продавались в гастрономе университетского городка. А что касается сна… Вероника подавила зевок. Неплохо бы сейчас поспать…

Девушка отошла от небольшой, но изящной медной кровати, которую уже осмотрела, прошла мимо продавца и направилась по коридору из мебели и ящиков назад, к кровати королевских размеров, стоявшей в дальнем углу торгового зала.

— Хороший выбор, — сказал продавец, появляясь у нее за спиной. — Эта кровать поступила к нам всего несколько дней назад с распродажи имущества. У меня еще даже не было возможности почистить ее и поставить на более видное место в зале. Но она все равно прекрасна, не так ли?

— Да. — Вероника, затаив дыхание, протянула руку к кровати. Она провела кончиками пальцев по одной из четырех резных стоек и стерла серебристый налет пыли. Дерево, казалось, сразу же потеплело от этого прикосновения, и странная дрожь пробежала по телу девушки.

— Ее сделали в тридцатых годах прошлого века, — пояснил продавец. На его щеке красовалось пятнышко горчицы — свидетельство прерванного обеда.

Вероника взглянула на часы. Она раздумывает, покупать или не покупать кровать, уже целых пятнадцать минут. При ее распорядке дня решение надо принимать сейчас или никогда.

По утрам Вероника разрывалась между работой на полставки в бухгалтерской фирме «Ландри и Ландри» и занятиями в Юго-Западном университете Луизианы, где она училась на экономическом факультете. Вечера девушка проводила в библиотеке, подрабатывая ассистентом, а затем отправлялась в свою небольшую квартирку. У нее просто не было времени на покупки, а тем более на колебания.

Эта кровать-чудовище займет половину ее квартиры.

Слишком большая и слишком дорогая, подумала Вероника, взглянув на ценник. Девушка уже выделила более скромную сумму на покупку и поэтому обратила свой взор на изящную медную кроватку, которую рассматривала чуть раньше. Вещь казалась милой и удобной.

«Скучная», — прошептал внутренний голос…

Хорошо, может быть, и так. Но во всяком случае, скучное, по ее мнению, все же лучше, чем смелое и возмутительное, а именно такой и была дорогая старинная кровать.

Вероника снова уставилась на огромное изголовье; резные сатиры тоже внимательно рассматривали ее, буквально пронзая своими взглядами. Четыре массивные стойки поднимались, казалось, к самому потолку. По необычности и безупречной крепости чувствовалось, что это кровать мужчины — подавляющая и доминирующая.

И очень удобная. Вероника представила, как она раскинется на матрасе, окруженная такой массой дерева и… прочности. Она снова прикоснулась к стойке кровати и ей почудился странный плавный шепот.

Возьми меня к себе домой…

Этот шепот был не просьбой, он был приказом. Казалось, будто у кровати было свое собственное мнение, которое она во что бы то ни стало стремилась навязать девушке.

Правильно.

Вероника отдернула руку и нервно усмехнулась. Это все от недосыпания. Слишком много ночей Вероника посвятила учебе, забываясь в коротком чутком сне на потертом диване в комнате отдыха в библиотеке. Девушке во что бы то ни стало нужна была кровать, потому что ее собственная пришла в полную негодность на прошлой неделе.

В тот день соседские трехгодовалые близнецы использовали постель Вероники в качестве батута. Всего несколько прыжков — и пружины вылезли, рама треснула и кровать испустила свое последнее дыхание.

Теперь или никогда.

Девушка снова внимательно осмотрела прочную раму, резные стойки и изголовье с фигурами сатиров. Эта кровать определенно предназначена для греховных утех!

Вероника нахмурилась. Творения такого рода заставляли задумываться о страстных поцелуях и вызывали к жизни эротические фантазии, в которых она уж точно не нуждалась. У Вероники Пэрриш не было времени для таких глупостей. В течение двух месяцев ей следовало думать только о своем дипломе. Она слишком напряженно работала, чтобы позволить чему-либо отвлечь ее.

«Опомнись, Ронни! Это всего лишь кровать, а не смазливый партнер, с которым ты хочешь провести небольшое исследование своей женской сексуальной привлекательности. Боже, ведь это просто мебель!»

— Она изготовлена настоящими мастерами своего дела, — гордо заметил продавец. — Все сделано из цельного дерева. Будьте уверены, здесь нет ни одной досочки.

Внимание девушки снова переключилось на ценник.

— Ее цена немного больше, чем я собиралась потратить.

— Если вас смущает цена, то у меня есть двуспальная кровать из вишневого дерева в дальнем углу зала. Она проста, изящна и стоит вполовину меньше. Или вот прекрасная небольшая медная кровать. Какая-нибудь из них, возможно, окажется более подходящей для вас.

Подходящая. Это именно то, что было нужно Веронике. Она всегда делала хороший, рациональный и подходящий для нее выбор. Вероника никогда не выбирала что попало.

Девушка снова погладила дерево кончиками пальцев и сразу же почувствовала, что к ней вернулось странное покалывание. Оно находило все важные точки ее тела — чувствительные раковины ушей, ямочку у основания шеи, нежные соски, пупок, подколенные ямочки и своды стоп, — вызывая невероятно тревожные, совершенно незнакомые ощущения.

Эта кровать явно не подходила для женщины, сосредоточившей свои мечты на образовании и получении профессии, особенно для дочери ультраконсервативного мэра одного из городов Луизианы. Тем более что Вероника должна будет потратить на эту вещь деньги, доставшиеся ей тяжелым трудом.

Именно это сказал бы и ее отец, будь он здесь. Мать назвала бы такой поступок возмутительным. Родители в один голос стали бы взывать к ее чувству ответственности.