Барбара Майклз - Тени старого дома

– Мне жаль, что я не могу, – ответила я честно. Но мне хотелось знать: была ли вера Би лучом света, пронизывающим мрак, или же плотной завесой, ослабляющей ее связь с реальностью?

III

Роджер пригласил нас на ужин. К моему удивлению, Кевин откликнулся с готовностью. Казалось, что он очень доволен собой. Среди прочих тем разговор коснулся и Этельфледы, о которой он говорил не более заинтересованно, чем об остальном. Он все еще не добился успеха в поиске материалов, в которых упоминалось бы ее имя.

– Мы должны провести профессиональную библиотечную работу и составить каталог книг, – сказал он. – Я не думаю, что это когда-либо делалось.

– Вы не найдете печатных книг времен Этельфледы, – возразил Роджер.

Кевин окинул его усталым страдальческим взглядом:

– Я знаю, Роджер, знаю. Но могут сохраниться манускрипты – акты, завещания и тому подобное. Если они существуют, то я просто еще не нашел их.

– Может быть, я могу помочь вам? – предложил Роджер.

Реакция Кевина была такой, какой и должна была быть, – одновременное удивление и признательность:

– Если вы располагаете временем, это было бы здорово.

– У меня есть свои мотивы, – признался Роджер.

– Вы предупредите нас, когда надумаете к нам приехать, – произнес Кевин с улыбкой.

– Я не могу сразу. У меня проблемы с... водопроводом. Ничего, если я попрошу вас дать мне несколько дней, чтобы уладить этот вопрос?

– Конечно. Нет проблем. Если тетя Би не возражает.

– Нисколько, – сказала Би.

– Было бы прекрасно, если бы кто-нибудь составил вам компанию, – предложил Кевин.

После ужина Роджер покинул наш дом и уехал «заниматься своими делами». Я предположила, что «дела» состояли в подготовке дополнительных приборов для охоты за призраком, и хотела бы знать, не собирается ли он проводить все ночи в нишах, делая снимки. Я не собиралась сама участвовать в этих «делах», если даже Кевин был осведомлен о его присутствии в доме. Чем чаще я вспоминала о его нападении на мнимого вора, тем больше это тревожило меня. Кевин был не из робкого десятка. Вполне в его характере было хватать непрошеных гостей в одиночку. Но ему совсем не свойственна была жестокость, стремление придушить человека, уже поверженного. Рукопашная борьба такого сорта не характерна для пацифиста, человека, постоянно избегающего контактных видов спорта. Однажды он сказал мне, что не играл даже в баскетбол, хотя университетский тренер пытался уговорить его попробовать свои силы в команде. Личность Кевина развивалась по-другому, более утонченно. Возможно ли, что изменения в нем проявились в склонности к насилию?

Он не пошел с нами в библиотеку. Через несколько минут он внезапно появился только для того, чтобы сообщить, что он уезжает и чтобы его не ждали. Из чего я быстро сообразила, что он пригласил Дебби.

Би все время суетилась, выравнивала книги и газеты, передвигала вазы с цветами и по-разному убивала время. Табида попытался взобраться мне на колени, но встретил противодействие со стороны Петтибоун. После обмена ворчанием и ударами лапой Табида уступил и удалился, негодующе подергивая хвостом. Я поднесла котенка к подбородку.

– Вам помочь? – спросила Би.

– Если не трудно, подайте мне, пожалуйста, книгу с письменного стола – ту, что лежит на промокательной бумаге. Извините, что я такая ленивая. В своем доме мы обычно говорим: «Я не могу встать, потому что у меня на коленях кошка», если мы не хотим утруждать себя лишним движением.

– Причина уважительная, – признала Би, подавая мне книгу. – Вы уже проделали какую-нибудь работу? Я чувствую себя неудобно оттого, что вы теряете летнее время.

– Вам незачем винить себя за это, – сказала я. – Я наверняка не смогла бы предвидеть такие обстоятельства.

Би подсела ко мне, нервно потирая руки.

– Я должна сказать это, хотя рискую быть непонятой, – начала она. – Я очень полюбила вас, Энн. Мне хотелось бы, чтобы мы навсегда остались друзьями.

– Но вы бы хотели, чтобы я уехала.

– Нет, я не хочу, чтобы вы оставляли нас! Это было бы большим несчастьем. Я не только наслаждаюсь вашим обществом, я завишу от вас. Я совсем бы растерялась без вашей уравновешенности, без вашего чувства юмора. Но у меня нет права просить вас остаться. В лучшем случае это пустая трата времени для вас, в худшем...

– Вы думаете, что существует опасность?

– Нет, честно говоря, нет. Но я не имею права подвергать вас опасности нервных срывов и постоянных страхов, о которых мне говорит интуиция. Если бы вы чувствовали что-нибудь к Кевину, то у вас была бы прямая заинтересованность в его благополучии.

– Я всегда испытывала большую симпатию в Кевину, – сказала я. – В последнее время мои чувства качаются вверх и вниз, подобно маятнику. Единственным способом судить, действительно ли он интересует меня больше, чем я представляла раньше, является моя реакция на Дебби.

– Я заметила это.

– Вы? – я натянуто рассмеялась. – Вам следует задаться вопросом, не решаю ли я более значительные проблемы, как, например, влюблена ли я в Кевина или опасаюсь за его жизнь.

– Он может использовать девушку, чтобы заставить вас ревновать.

– Ничего подобного, Би, давайте пока оставим эту тему. В случае чего я честно предупрежу вас. Я так растеряна, что не знаю, что делать.

– В любом случае решать вам, – сказала она.

Я пыталась сосредоточиться на «Течениях в современной американской поэзии», а Би морщила лоб над массивным томом по средневековой архитектуре, когда вошел Роджер, опутанный фотоаппаратами и проводами.

– Я прошел мимо Кевина, когда возвращался, – сообщил он, снимая с себя снаряжение. – Куда он собрался?

– Позднее свидание, я думаю, – ответила я.

– Очень хорошо. Благодарю бога за эту девушку, кем бы она ни была. Она сможет увести Кевина подальше от нас на какое-то время. – Роджер упал в кресло. Табида прыгнул ему на колени и важно взглянул на меня. Роджер в задумчивости положил на него руку.

– Странное чувство не покидает меня, – пробормотал он. – Видеть этого парня, такого открытого и здорового, и тут же вспоминать, как он выглядел прошлой ночью, с его глазами, сфокусированными на чем-то, с его руками, передвигающимися по чему-то, чего я не могу видеть. Как все равно Джекил и Хайд[4] или...

– Или Элизабет-Бетти-Бет, – сказала я. Остальные посмотрели на меня вопросительно. – Читали ли вы когда-нибудь «Птичье гнездо» Шерли Джексон?[5] – спросила я. – Или «Три лица Евы»?

– О, да, – кивнул Роджер. – Многоликость. Я вижу, почему вы обратились к этому, Энн, но не в этом дело. Это особенная болезнь. Не заразная.