Светлана Чехонадская - Кто стучится в дверь

Вот вспыхнули фары в конце переулка, свет пробежал по стенам домов – собственное сердце стало хорошо слышно ей… Не добежав до Анюты всего несколько шагов, два параллельных луча свернули в сторону: машина уехала в арку.

Вдруг пространство вокруг нее искривилось и зазвенело. Его линии вначале размыто завибрировали, а потом застыли, как при мгновенной заморозке, и стали четкими – какими Анюта их никогда раньше не видела. Тысячи мыслей вспыхнули в голове – словно она научилась думать обо всем одновременно:

«Этот парень из Мингосимущества напоил меня не соком, а каким-то ядом? Наркотиками? Почему таким странным предстал передо мной мир?»

«Я переутомилась? Это гипертонический криз?»

«Надо замуж! Это уже гормональные нарушения! Климакс, вот что!»

«Не упасть бы в лужу в моей персиковой шубке!»

«Это тень! Да! Кто-то прислонился к стене в подъезде! На моем этаже. Но это утолщение видно через окно! А теперь не видно! Он двинулся вниз!»

Она тоже отступила назад, но ноги, как в кошмарном сне, стали хрупкими и непослушными. Шагов в своем гулком подъезде она не слышала – и это было, пожалуй, самое страшное. Потому что в окне она видела тень, скачущую от стены к стене. Он не просто спускался – он бежал!

Снова зашипели мысли (теперь их нельзя было прочитать), невнятное гудение наполнило Анюту изнутри – сама себе она показалась колоколом – и вдруг посреди этой мешанины, тошноты, бешеного загрудинного стука звонкий и насмешливый голос сказал ей четко и громко – прямо в ухо!

«Беги!»

Она побежала в тот момент, когда он выскочил из подъезда.

Темная фигура в куртке, круглая маленькая голова – тень, а не человек. Он зло дышит, в руке у него что-то длинное и толстое.

Он почти сразу приблизился к ней – так ей показалось. На самом деле, они почти добежали до конца переулка. Снова вспыхнул свет фар, теперь сзади – машина, оказывается, не поехала во двор, а затаилась в арке.

«Там банк! Впереди! – четко сказал тот же голос. – Там охранники!»

Они бежали молча – она слышала только пыхтение. Потом зашумел мотор. Впереди открылся желтый прямоугольник стеклянной двери, а в нем – чья-то фигура, идущая навстречу бегущей Анюте. Фигура была еще очень далеко.

«Я не добегу! – поняла Анюта. – Все бесполезно!» Химическая реакция, запущенная этими словами, мгновенно совершилась, ее результаты за доли секунд прошли по всем министерствам и ведомствам: ноги предательски подкосились. Настигший ее человек шумно втянул воздух в легкие.

«Капюшон!» – весело скомандовал голос.

Она поскользнулась, подняла в падении руки, отвела их назад, дернула из последних сил – искривленный пыхтящий мир ярко вспыхнул, к лицу приблизился грязный сугроб, и голос-весельчак еще успел пошутить напоследок.

«Бум!» – громко сказал он, уходя куда-то вдаль, в тишину…

– Фатеев, вы будете говорить? – Кайдановский упер локти в стол, положил подбородок на сцепленные кисти, тоскливо оглядел сидевшего чуть поодаль Фатеева. – Ведь все уже ясно… Какой смысл отпираться?

– Какой смысл говорить? – уныло возразил Фатеев. – Если и так все ясно…

– Ваша сестра вчера показала на допросе, что видела это письмо.

– Какое это письмо она видела?

– В котором говорится, что ваша жена умерла от лейкемии.

– Ну видела… И что?

– Это вы его распечатали?

Фатеев несколько секунд посидел молча – видно было, что не вспоминал, а соображал.

– Я, – неуверенно согласился он.

– Вы же вначале говорили, что его нашли!

– Я обманывал. Я его распечатал.

– Где? Называйте место.

– Я уже называл. В компьютерном клубе. На Островского.

– Там нет таких принтеров. Мы проверили. И вас там не видели… Слушай, Фатеев, ты вообще компьютер включать умеешь?

– Умею, – обвиняемый вдруг поперхнулся и закашлялся. Со вчерашнего дня у него была температура, болело горло. Выглядел он, впрочем, лучше, чем дома: был, наконец, чистым, нормально одетым (сестра принесла спортивный костюм). Следователь подумал, что когда-то это был даже красивый мужчина.

– Включи, – предложил он, разворачивая монитор.

– Вот еще… – Фатеев вытер рукавом пот. – Я не обязан это доказывать.

– Сестре ты не сказал, откуда письмо. Она тоже поняла, что ты, наоборот, получил его от кого-то.

Глаза Фатеева словно затянула пленка. Он ничего не сказал. Кайдановский подождал несколько секунд.

– Почему ты бросился бежать, Фатеев? Когда к тебе ФСБ-эшник пришел. Обычный мужчина, интеллигентный, а ты в бега… Знал, что рыло в пуху?

– У нас у всех рыло в пуху. С вашей точки зрения…

– И все-таки?

– Ждал я неприятностей, понятно? Клубилось вокруг меня такое… – он устало повел рукой, обозначая невидимые очертания клубившихся вокруг него неприятностей.

– Ну, тут будет клубиться! – согласился следователь. – Если людей машинами сбивать и мышьяком травить!

– Не сбивал я никого и мышьяком не травил! Мышьяк у меня от крыс! Замучили!

– Полы мыть не пробовал? – поинтересовался Кайдановский. – Хотя бы раз в год?

– Кошку заводил… Но она сама от этого мышьяка подохла…

– Поэтому ты решил еще и людей потравить?

– Никого я не травил! – Фатеев снова надрывно закашлялся.

– А зачем ты отослал письма чужим людям?

– Я их не отсылал…

– Как это? Откуда они взялись тогда?

– Не понимаю, о чем вы…

Кайдановский словно ждал этих слов: немедленно подвинул Фатееву копию письма. Фатеев вытянул шею, очень медленно – Кайдановскому показалось, что с любопытством – изучил текст, скривился растерянно.

– Эти… – произнес он, явно выгадывая время. – Я не помню… Может, и писал.

– Печатал! – исправил его следователь. – И на том же принтере! Где он находится?

– Я не буду ничего говорить!

Похоже было, что допрос идет к завершению. Вчера Фатеев замолчал именно на этих словах. Но сегодня у Кайдановского было менее благодушное настроение. Какого черта! Его тоже мурыжат за плохую статистику!

– Козел ты, Фатеев! – сказал он. – Не мужик, а козел!

– А на вас не угодишь… – Похоже, и у обвиняемого сегодня было другое настроение: более разговорчивое, несмотря на простуду. – Прощаешь – не мужик, мстишь – не мужик…

– Так это ты мстил? – оживился следователь.

– Надоело! – продолжил тот, не слушая. – Всю жизнь на меня пальцем показывали! Даже когда Ирка жива была! Вот тот мудак, который с рогами ходит! Который ее убить не может! Зато потом, когда ее убили, стали говорить: вот он, который не отомстил убийцам! И опять же мудак! Это судьба у меня такая?

«Да» – хотел сказать Кайдановский. Но Фатеев, наверное, сам понял, какой должен быть ответ. Он замолчал, отвернулся, уставился в окно.