Разрубить гордиев узел - Александра Васильевна Миронова
– Привет, – она села на маленькую скамеечку возле могилы Андрея.
Ольга уговорила свою несостоявшуюся свекровь не делать на могиле портрет. Ее Андрей – это не изображение в камне. Ее Андрей – это молодой парень под два метра ростом. Спортсмен. С горящими черными, как агат, глазами, которые умеют смотреть так, как никто никогда больше не сумеет на нее смотреть. С черными, блестящими, словно нефть на солнце, волосами. Иногда Ольга задумывалась, каким был бы их малыш. На кого похож? Наверное, девочка была бы ее, Олиной копией, а мальчик пошел бы в папу. И наверное, они бы еще родили парочку или даже четвертого, чтобы никому не было обидно. Когда же еще рожать детей, как не в абсолютной любви?
Жаль, что она никогда этого не узнает. Ведь малыш и стал причиной гибели отца. Если бы она не забеременела, Андрей не записался бы добровольцем в горячую зону, чтобы заработать на квартиру. И не погиб бы там всего месяц спустя. А их малыш так и не родился. Горькая ирония.
Оля коснулась холодного камня:
– Знаешь, у меня все хреново. Конечно, не так хреново, как когда ты переехал вот сюда, но все равно дела не очень. Оказалось, что я просто слабая женщина, которая не может постоять за себя. Мне тебя очень не хватает. Но если все так пойдет и дальше, то, возможно, скоро мы окажемся вместе. Уже навсегда.
Она опустилась на колени и обняла холодный камень, который потихоньку начал наполняться ее теплом. В какой-то момент ей показалось, что они стали единым целым. Ольга закрыла глаза.
Она не знала, сколько времени прошло, – она словно шагнула в вечность, где были покой и тишина, и растворилась в последнем, что ей осталось от Андрея.
Солнце скрылось за вершинами густых елей, окружавших кладбище. Тело задеревенело, и суставы начали молить о пощаде. Поморщившись, Ольга встала и вытерла слезы. Поцеловала холодный камень.
– Пока, мне нужно идти. Знаешь, я бы с удовольствием осталась рядом с тобой, но у меня есть одно дело, которое надо завершить. Дети ни в чем не виноваты. И я постараюсь перед смертью хотя бы немного поправить свою карму, чтобы меня не направили в другое отделение. Надеюсь, у меня получится. Не скучай, я скоро приеду.
Добравшись домой, она откупорила бутылку вина, хотя и давала себе зарок не пить в одиночестве. Но на душе было темно и муторно. Словно в тон ее настроению на улице зарядил мелкий противный дождь. Позвонить было некому. Она так и уснула на диване, опрокинув бутылку и пролив половину содержимого на пол.
Утро встретило ее головной болью. С трудом встав с дивана и с неким стыдом вспоминая свой вчерашний кризис, Ольга направилась под холодный душ, который немного привел ее в чувства.
Решив, что вчера спорта ей было более чем достаточно, она направилась прямо в офис. Елены Петровны на месте не было, что порадовало Ольгу. Она спустилась в лабораторию, и тут ей снова повезло: на месте оказалась разговорчивая новенькая лаборантка. Обычно они начинали день в семь утра, на час раньше, чем остальной персонал.
– Как все прошло с Покровской? – осведомилась Ольга, придавая себе деловой вид и на ходу накидывая белый халат.
– Один эмбриончик вчера подсадили суррогатной матери, а два других Валерий Николаевич забрал в донорский банк.
– Валерий Николаевич?
– Да, сказал, что лично займется делом такой важной клиентки. – Девушка не выдержала и хихикнула. Ольга хотела было сделать замечание, но в последний момент удержалась. Хорошо быть молоденькой дурочкой, когда тебя смешат эксцентричные тетки.
– Хорошо, – Ольга кивнула и, выйдя из лаборатории, пошла к лестнице, чтобы подняться в отделение криозаморозки. Запись обо всех «снежинках» вносилась в специальный журнал.
Войдя в отделение, Ольга направилась к офисной перегородке. Они хранили записи по старинке, в бумажном журнале, который находился в специальном сейфе, код к которому знало ограниченное количество сотрудников. Информация была конфиденциальной, и они с Валерием избегали электронных носителей, потому что боялись утечки информации через сеть. Недаром в самых престижных банках мира все дела клиентов печатаются на печатной машинке и хранятся в надежном хранилище. По-настоящему конфиденциальную информацию сетям не доверяют.
Набрав код сейфа, Ольга достала журнал и открыла его на последней странице. Информации об Эжени и ее эмбрионах там не было. Она просмотрела предыдущую страницу – ничего. Имена других женщин. Ольга начала листать журнал дальше, чтобы найти записи о Разумном, как вдруг услышала звук открываемой двери.
Резко захлопнув журнал, она развернулась и оказалась лицом к лицу с Валерием.
– Что ты здесь делаешь? – холодно поинтересовался он.
– Работаю, – в тон ему ответила Ольга.
– В криозаморозке?
– Как видишь.
Повисла пауза. Валерий заглянул ей в глаза, и Ольга невольно поежилась: раньше она не замечала, какой у него колючий взгляд.
– Оля, мне кажется, что я ясно высказался.
– Да, твоя шпана была достаточно красноречива, – кивнула она. – Или были еще какие-то высказывания, которые я пропустила?
В лице Валерия ничего не дрогнуло, выражение, словно застывшая маска, ничуть не изменилось. Он не был удивлен. Впрочем, Ольга тоже.
– Ты же любишь меня, Валера. Неужели ты хотел, чтобы они причинили мне вред?
– Я хочу уберечь тебя от себя, Ольга. У тебя есть тяга к саморазрушению. К сожалению, она так и не прошла за все это время, несмотря на мои старания. Да, больше ты не пытаешься наглотаться таблеток и перерезать себе вены и в горячие точки не стремишься, но ты разрушаешь себя другими способами, неужели ты не понимаешь этого? Ты почти ничего не ешь, загоняешь себя спортом, отказываешься выходить замуж, лезешь туда, куда тебе лезть не следует. Девочка моя, так ты себя погубишь.
Он сделал шаг по направлению к ней, взял ее лицо в руки и пытливо заглянул в глаза. Впрочем, его взгляд не изменился. Сейчас в нем не было любви, только холод и опасность.
– Это угроза? – уточнила Ольга, не делая попытки освободиться.
– Это забота, – Валерий покачал головой, и в глазах
