Анна Малышева - Когда отступать некуда, дерутся насмерть

– И что тогда со мной будет? – поинтересовалась девушка. – Я остолбенею?

Тот не ответил. Настя молча принялась мазать свои раны. Карандаш слегка жегся, но не оставлял никаких следов. В тесном «рафике» запахло чем-то медицинским, и этот запах отшиб уксусный аромат, исходивший от парня в красном платочке. «По крайней мере, пока обо мне заботятся, – думала Настя, в ужасе глядя на свои царапины. – Может, и правда, поздно? Тогда мне конец. Говорят, столбняком заражаются, когда в рану попадает земля. Земли туда могло набиться, сколько угодно, когда я валялась по всем окрестным кустам… Когда мне делали последний укол? Неужели же все это заживет, мамочки мои? А если никогда не заживет? Вдруг меня кокнут раньше? Ну тогда все это вообще глупо. Стал бы он мне плечо вправлять! Я им нужна, только зачем?»

Намазавшись с ног до головы, Настя вернула карандаш с благодарностью. Ей не ответили. Мужчины курили. Водитель догадался опустить стекло со своей стороны, а то бы машина взлетела на воздух. Ни о какой вентиляции тут и речи не было. Настя молча гадала, почему у этих людей, наверное, не совсем нищих, такое жалкое средство передвижения. Вскоре дорога начала часто разветвляться, замелькало множество указателей. Их то и дело обгоняли груженые фуры, рефрижераторы. Проехал старый деревенский грузовик, в котором возвышалась печальная, стреноженная корова с разбухшим грязным выменем.

– Драгиньян, – сказал парень, поворачиваясь к Сергею.

В машине возникла короткая дискуссия, после чего путь продолжался. Они въехали в небольшой сонный городок. Настя догадалась, что это и был Драгиньян. «Рафик» остановился на задах какого-то строения, покрытого рифленой жестяной крышей. Больше всего это походило на авторемонтную мастерскую. Все вышли из машины, оставив Настю наедине с парнем. Тот немедленно повернулся к ней и принялся за свое привычное дело – заулыбался. Она демонстративно смотрела в окно. «Если от кого и ждать гадостей, то от этого озабоченного, – подумала она. – Да еще, как назло, я блондинка. Восточным людям только этого и подавай! А они явно, восточные. Турки, – может? Арабы? Что это Сергей говорил про Алжир?»

Она увидела, как рядом с «рафиком» остановилась куда более комфортабельная машина. Марку Настя определить не смогла, но про себя решила, что предпочла бы помирать в этой синей лакированной красавице, чем в разваленном ржавом гробу, где сейчас сидела. Парень зашевелился. Он вышел, открыл дверцу с Настиной стороны, вытащил ее и усадил в подъехавший автомобиль. Она снова оказалась рядом с Сергеем, только на более мягком сиденье. Настя уже ничему не удивлялась.

– Вы так и будете пересаживаться до самого Марселя? – спросила она.

– Не твоего ума дело, – невежливо ответил Сергей, и путь продолжался.

В общем, Настя не могла пожаловаться, что с ней очень плохо обращались. Ссадины понемногу переставали о себе напоминать. Возможно, тут помог карандаш. Плечо почти пришло в норму. Когда, минут через сорок, ей захотелось есть, Сергей приказал остановиться у какого-то придорожного бистро и вынес ей оттуда пакет сандвичей и бутылку колы. Настя ела, глядела в окно на мелькавшие зеленые поля, на деревенские фермы, где уже кипела жизнь. Ей было уже не плохо и не хорошо. Ею овладело какое-то равнодушие к собственной судьбе, быть может, от усталости. Позавтракав, она заправила майку в шорты, откинулась на спинку сиденья и закрыла глаза. Этой ночью она не спала, если не считать обморока, и теперь не заметила, как уснула.

…Марсель. Длинная, несколько раз изогнутая улица. Дом на теневой стороне, четвертый этаж. Узкая, вытянутая в длину комната, больше похожая на коридор. Настя сидит на соломенном табурете, возле открытого балкона. В комнате она одна. С кухни медленно плывет сладковатый дым – парень в красном платочке курит самокрутку с марихуаной. На столе у парня – приемник. Он ловит танцевальную музыку – сперва одну станцию, потом – другую. Больше в квартире никого нет. Наступает вечер.

В руках у девушки – дезинфицирующий карандаш. Она машинально водит им по царапинам, в который раз рассматривает свое лицо в зеркале, украшающем стену. Красноватая ссадина красуется у нее под глазом, губы искусаны, волосы причесаны кое-как. В квартире есть ванная, но она не решается туда пойти, когда рядом этот парень. И переодеться ей не во что.

Настя выходит на балкон. Внизу, у нее под ногами, шумит чужая жизнь, в которой она ничего не понимает. До нее доносятся обрывки разговоров, музыка из табачного ларька, гудки автомобилей. На лотке у торговца лежат апельсины, бананы, хвостатые ананасы. Настя улыбается, глядя на фруктовый лоток. Всего несколько дней назад она тоже торговала фруктами. Сейчас ей кажется, что это было несколько лет назад. Солнце уже совсем низко, оно вот-вот скроется за кровлями домов. Девушка успела выспаться в машине, уснула-, как убитая, и проснулась только в Марселе, когда машина подъехала к этому дому. Ее не пришлось толкать или вести под руки – она вышла сама, сама поднялась по лестнице без лифта. Потом мужчины сразу уехали, оставив ее наедине с парнем в платочке.

«Я простая заложница, – повторяет девушка, облокотившись на ржавые перила балкона, разглядывая улицу под ногами. – Меня или убьют, или… Оставят в живых. Но второе – вряд ли. Зря я слушала его, когда он рассказывал про оружие. Лучше ничего не знать. Моя жизнь для них ничего не значит. Я – пустое место. Может, мне уже не выйти из этой квартиры. Может, мне даже легкой смерти не подарят. Телефон полиции – 17. Но я ничего не смогу им сказать. Ничего».

– Эй!

Она вздрогнула и повернулась. Парень в красном платочке стоял у нее за спиной и протягивал ей телефонную трубку.

– Это меня? – недоверчиво спросила она, принимая трубку и прикладывая ее к уху. Там раздался голос Сергея:

– Одевайся и готовься к выезду. Сейчас тебя отвезут на другую квартиру.

– Что случилось? – спросила она, почти не надеясь на ответ.

Кажется, нам удалось найти твоих друзей, – насмешливо ответил Сергей. – Если все так и есть, как я думаю, скоро сможешь ехать домой.

– А во что мне одеваться? – вдруг сообразила Настя. – Ничего же нет!

– Черт… В таком виде ты слишком бросаешься в глаза… – задумался он. – Прямо бродяга какая-то. Поищи в шкафу, там была какая-то одежда. Надень, что подойдет. Через полчаса выезжайте. Передай трубку этому придурку.

Настя отдала трубку парню и, уже ничуть не смущаясь его присутствием, Открыла шкаф. Все у нее внутри пело от счастья. «Нашлись! Пусть теперь сами и отвечают! – Она рылась на полках, вытаскивая мужское белье, рубашки, грязные джинсы. – Господи, а во что мне одеваться?»