Нора Робертс - Яд бессмертия

За прошедшие месяцы Ева многое почерпнула у Рорка. Один из главных уроков состоял в том, что следует забывать время от времени про все тревоги, ответственность, даже про неразгаданные загадки и становиться просто самой собой. Именно так она и собиралась поступить сейчас, войдя в гимнастический зал.

Рорк был не из тех, кто экономит на инвентаре и предпочитает упрощенные способы поддержания формы. Но простые мышечные усилия и пот были для него не менее важны, чем гравитационная скамья, водяная полоса, центр силовой нагрузки. Гимнастический зал свидетельствовал о его приверженности традициям: здесь были и старомодные гири, и наклонные снаряды, и велотренажер.

Сейчас Рорк поднимал гири, медленно описывая ими круги в воздухе, одновременно глядя на монитор с какими-то сложными схемами и беседуя по сотовому телефону, который лежал перед ним на столе.

— Безопасность на курорте — основа основ, Тисдейл. Если есть упущение, найдите его и исправьте. — Хмурясь, он взялся за эспандер. — Ваша обязанность — все предусмотреть. Если понадобятся затраты сверх сметы, извольте, доказать мне их необходимость. Я не сказал «найти доводы в их пользу», Тисдейл, я сказал «доказать»! Доклад должен быть в моем кабинете в девять утра. Конец связи.

— Ну и крут же ты, Рорк!

Он оглянулся и улыбнулся Еве.

— В бизнесе как на войне.

— Да, ты воюешь не понарошку. На месте Тисдейла я бы так задрожала от страха.

— Я к этому и стремился.

Он поставил на пол гири, подошел к центру силовой нагрузки, выбрал программу и приступил к тренировке ножных мышц. Ева рассеянно подняла гирю и стала разминать бицепсы, не сводя взгляд с Рорка.

Черная лента на голове делала его похожим на античного воина. Темная майка без рукавов и шорты выставляли напоказ каждый мускул, щедро политый потом. Зрелище его ритмично раздувающихся мышц неожиданно разожгло в Еве желание.

— Кажется, ты довольна собой, лейтенант.

— Скорее тобой. — Она наклонила голову, окинула его прищуренным взглядом, а потом подошла и потрогала бицепс, вызвав у него самодовольную усмешку. — У тебя хорошая фигура. Силач!

Усмешка сменилась широкой улыбкой. Рорк чувствовал, что она в каком-то странном настроении, но пока не мог определить, что это за настроение.

— Хочешь проверить, насколько я силен?

— Думаешь, я тебя боюсь? — Не сводя с него взгляда, она расстегнула портупею и повесила ее на ближайший снаряд. — Иди-ка сюда. — Она вызывающе поманила его пальцем. — Посмотрим, сможешь ли ты со мной сладить.

Лежа на спине, Рорк молча изучал ее. В глазах Евы читался не только вызов. Это походило на вожделение, хотя он не был до конца уверен.

— Я весь потный, Ева.

— Трус! — фыркнула она.

— Вот приму душ, тогда посмотрим, кто из нас…

— Малодушнее? Некоторые мужчины по-прежнему воображают, что с женщиной нельзя всерьез мериться силами. Я знаю, ты не из таких. Напрашивается вывод: ты боишься, как бы я не надрала тебе задницу!

Она добилась своего. Рорк сел, потянулся за полотенцем и промокнул лицо.

— Хочешь сразиться? Даю тебе время на разминку. У нее уже закипела кровь.

— Я и так готова. Стандартная рукопашная?

— Только, чур, бороться, а не бить! — предупредил он, ступая на мат, и прищурился от ее презрительного фырканья. — Лично я не буду тебя бить.

— Ты еще попробуй дотянуться… Ева не успела договорить: Рорк молниеносно сбил ее с ног.

— Так не честно, — воскликнула она и вскочила.

— Вспомнила о правилах? Вот оно, полицейское нутро!

Они закружили по мату. Рорк сделал ложный рывок, но Ева не дала себя обмануть. Они обхватили друг друга за плечи, но на протяжении десяти секунд у обоих соскальзывали ладони. Он попробовал сбить ее подсечкой, однако Ева оказалась к этому готова и устояла. Рывок — и она опрокинула его на лопатки.

— Один — один!

Ева снова приняла боевую стойку. Рорк поднялся и откинул со лба волосы.

— Ладно, лейтенант, больше я не поддаюсь.

— Разве ты поддавался? Не морочь мне… Он чуть было не уронил ее во второй раз, но Ева вовремя смекнула, что он злит ее нарочно, чтобы отвлечь, и избежала падения. Ловкий поворот — и она применила неотразимый прием: запустила руку ему между ног.

Прикосновение было таким нежным, что Рорк блаженно заморгал.

— Вот, значит, чему учат в полиции…

Их губы разделял какой-то дюйм, но Рорк рано расслабился: в следующий момент его ноги взлетели в воздух. Он шлепнулся и не успел опомниться, как Ева налегла на него, уперлась коленом ему в пах, вдавила плечи в мат.

— Ты на лопатках, приятель! Моя взяла!

— Кажется, кто-то говорил о честности?

— Умей проигрывать!

— Трудно спорить с женщиной, придавившей коленом мое мужское достоинство.

— Вот и не спорь. Теперь я разделаюсь с тобой по-своему.

— Неужели?

— Представь себе. Ведь я победила! — Она стала стягивать с него майку. — Не мешай мне, и я не сделаю тебе больно. — Рорк потянулся к ней, но она прижала его руки к мату. — Здесь распоряжаюсь я! Не вмешивайся, а то закую тебя в наручники.

— Заманчивая перспектива! А почему бы тебе не… Рорк не договорил: се горячие, жесткие губы впились в его рот. Его руки сами собой заскользили по ее телу, но уже через секунду он понял, что ей хочется чего-то другого, необычного, и решил не препятствовать.

— Сейчас я тебя возьму… — Она несильно прикусила ему губу, и по его телу пробежала волна желания. — Я сделаю с тобой все, что сочту нужным.

Рорк уже предвкушал, во что это выльется, и с трудом проговорил:

— Ты уж поласковей…

От ее смеха он еще больше распалился.

— Размечтался!

Ева сразу взялась за дело. Руки ее были сильны и требовательны, губы не знали отдыха. Рорк замер, чувствуя вибрацию ее желания, которой она делилась с ним, подпитываемая неиссякаемой внутренней энергией. Ладно, раз ей хочется все делать по-своему — он не станет ей мешать. Рорк говорил себе, что это добровольный выбор, хотя она и лишила его альтернативы.

Губы Евы скользили по его плечам, груди, животу; он чувствовал, что каждый его мускул томительно вибрирует. Потом у Рорка потемнело в глазах: она забрала в рот ту его часть, в которой сейчас сосредоточилось все его естество, и заработала с такой интенсивностью, что он должен был приложить все усилия, чтобы не взорваться.

— Не смей сопротивляться! — Ева резко сменила положение: теперь там, где только что были ее губы, оказалась рука. — Сейчас я заставлю тебя кончить. — Она втянула в рот его язык и довольно сильно укусила. — Давай!

— Боже! — Рорк только и успел, что обхватить ее руками. Он был слаб, как дитя, и смущен полной утратой самоконтроля. Но смущение меркло в сравнении с головокружительной радостью. — Даже не знаю, извиняться или благодарить…