Жнец (ЛП) - Заварелли А.

Когда я смотрю ему в спину, пока он ведет меня по темному и пустому коридору, мое сердце щемит от боли. Единственное, что есть у этого человека в жизни, — это его братья по синдикату. А у собаки, которую он даже не знает, должно быть имя. Я хочу расспросить его подробнее о его прошлом, и этот вопрос вертится у меня на языке, но тут он останавливается перед дверью в комнату.

Его комнату.

Это можно определить только по запаху, который там витает. Это личное пространство Ронана. Место, где он спит по ночам. Там есть кровать с простыми серыми одеялами и шкаф, полный костюмов, обуви и всего остального. Пара книг на ночном столике и лампа для чтения. И все.

Я смотрю на него снизу-вверх и задаюсь вопросом, не является ли это какой-то ошибочной попыткой флирта со мной. Или попыткой затащить меня в свою постель, что кажется маловероятным. Он очень любит прижимать меня к стенам, а потом быстро убегать. При этом он даже не раздевается.

— А что ты хотел мне показать? — Я вхожу в комнату и осматриваюсь.

Но Ронан не идет за мной. Вместо этого он захлопывает за мной дверь, и с обратной стороны щелкает замок.

— Какого черта, Ронан? — Я подхожу к двери и хлопаю ладонью по дереву. — Что ты творишь?

— Конор принесет остальные вещи из твоей квартиры, — говорит он с другой стороны. Как будто это утверждение абсолютно разумно и должно все объяснить.

— Что, прости?

— А если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь позвонить мне.

— Ронан? — Я в отчаянии потираю виски. — В твоих словах нет ни капли здравого смысла. Расскажи мне, что происходит.

Повисает долгое молчание, а я жду, надеясь, что он не исчез. Но затем его голос становится мягким и немного нервным, когда он поясняет:

— Кто-то вломился в твою квартиру, — говорит он.

— Что? Как… я имею в виду, откуда ты вообще это знаешь?

— Потому что они прислали мне фотографию на телефон, — тихо отвечает он. — С фотографией твоей кровати и твоих… хм… трусиков и всего прочего.

Дрожь пробегает по моему телу, и внезапно я радуюсь за то, что нахожусь в безопасности в доме Ронана.

— А зачем им это делать? — спрашиваю я.

Я не понимаю. Но чем дольше он молчит, тем больше я начинаю собирать пазл воедино.

— Они знакомы с тобой, — говорю я в деревянную дверь. — Они что, угрожают мне?

Еще одна пауза, и я почти представляю себе, как он снимает очки и потирает усталые глаза, как он всегда делает, когда испытывает стресс.

— Я облажался, — говорит он. — Они следили за мной, а я приходил в твою квартиру. Должно быть, за мной кто-то следил. Я получил сообщение сегодня вечером и пошел искать тебя. А потом я увидел тебя в клубе…

Его слова затихают, и теперь я понимаю, почему его реакция была такой неадекватной. Наверное, он думал, что я умерла. А потом он увидел меня на сцене и взбесился.

— О, — отвечаю я. — Ну, это не имеет значения. Потому что завтра я уезжаю, и они не будут знать, куда я еду.

— Саша, — прерывает меня Ронан, и в его голосе сквозит боль. — Я не могу позволить тебе просто так уйти. Они знают, как тебя зовут. Твое лицо. Это не просто кто-то, кого я разозлил. Это один из тех парней, что работали на русских. Его зовут Андрей. Но он больше известен как Мясник. Я не выполнил работу, которую должен был выполнить, и теперь он придет за тобой, чтобы отомстить мне.

— Я не понимаю, — выпаливаю я, хотя на самом деле все понимаю.

— Ты никуда не уйдешь, — говорит он через дверь. — Ты останешься здесь, со мной.

Его шаги удаляются по коридору, а я хлопаю ладонью по дереву. — Это называется похищением, ты ведь знаешь!

ГЛАВА 25

Саша

Смирившись со своей судьбой, я выскальзываю из джинсов и толстовки и совершаю набег на ящики комода Ронана в поисках футболки для сна. К моему удивлению, я нахожу их у него. И спортивные штаны тоже. Из любопытства я открываю остальные ящики его комода и нахожу там несколько стопок таких же черных трусов.

Несмотря на то, что он только что запер меня в своей комнате, и я раздражена его дурацкими методами защиты, я не могу не представлять себе, как он будет выглядеть в этих трусах. Я никогда не видела его голым. Лишь однажды удостоилась мимолетного взгляда на его мощное тело. Его грудь и руки были испещрены шрамами и боевыми ранами, которые на вид оказались куда хуже, чем я ожидала.

Я знаю, в чем заключается работа Ронана в мафии. Я знаю, что они называют его Жнецом. И в тот день, когда я пробралась в подвал, я знала, что он был там с Донни. Но мне нужно было подтверждение. Мне нужно было знать наверняка, что он убьет Донни. Потому что какая-то больная и извращенная часть меня жаждала именно этого. Хотела, чтобы именно Ронан отомстил этому куску дерьма, который обращался со мной как с собакой. Как с никчемной шлюхой, которая годится только на то, чтобы открыть рот и довести его до точки, когда это ему удобно.

Я знала, что Ронан заставит его страдать за то, что он сделал. И мне очень понравилась эта идея. Идея о том, чтобы человек, угрожавший нам обоим, был стерт с лица земли. Но как насчет других людей, которых убил Ронан? Я часто думаю о них. Кто они такие, и действительно ли они такие уж плохие.

Я хочу верить, что так оно и есть. Чтобы оправдать то, что он делает. Знаю, что у Ронана внутри бушует ярость. Видела это своими глазами, когда он убил Блейна. Но даже тогда это было оправдано. А когда я смотрю на него, то вижу только спокойствие. Он — мой якорь в бурном море. Тот самый, который удерживает меня от того, чтобы окончательно погрязнуть в пучине хаоса.

Но Ронану тоже нужен якорь. Что бы ни было причиной этих шрамов на его теле, что бы ни заставило его быть таким… таким осторожным, таким недоверчивым, таким тихим… это заставляет меня усомниться в собственной человечности. Потому что, если бы мне довелось столкнуться с людьми, которые сделали это с ним, я бы тоже хотела убить их.

Со вздохом я задвинула ящики его комода и забралась к нему в постель. Простыни жесткие и не очень удобные. Ужасно, знаю. Но они пахнут как он, и это заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Интересно, что он там делает? В том месте, где засыпает. Но это очень опасные мысли. Потому что я не могу позволить, чтобы меня затянуло обратно.

Эта ситуация носит лишь временный характер.

Вот в чем я продолжаю себя убеждать, когда сворачиваюсь калачиком и зарываюсь лицом в его подушку. Но я не могу на него сердиться. Мой похититель и мой защитник — это одно и то же. Он пытается заботиться обо мне единственным известным ему способом. И это весьма странный способ.

Подумаю об этом завтра утром, по крайней мере, постараюсь поговорить с ним разумно. Ну а до тех пор я позволяю себе заснуть в святилище его спальни.

Я потягиваюсь на кровати Ронана и зеваю.

Сама кровать не очень удобная, но я спала лучше, чем когда-либо за долгое время. Откуда-то из глубины дома доносится запах кофе, и я подозреваю, что он скоро вернется.

Я прохожу через комнату и решаю снова обыскать его ящики, так как пока не вижу в комнате ничего из своих вещей. Я открываю ящик, в котором лежали его спортивные штаны, и хватаю первую пару сверху. Но потом я чувствую что-то под ними, что привлекает мое внимание.

Передвигаю вещи, пока не нахожу спрятанную под ними картонную коробку. Вытаскивая ее, я сгораю от любопытства. Прихватываю ее с собой на кровать и открываю. И от моей находки у меня будто весь воздух из груди выбили.

Первое, что я узнаю, — это серьга, которую, как мне казалось, я потеряла навсегда. Серьги старинные, выполнены из серебра в виде обручей, но они одни из моих самых любимых. Я привыкла носить их все время.

Я провожу пальцем по желобкам и откладываю серьгу в сторону, роясь в остальном содержимом. Там есть рукописные заметки. Заметки, которые я оставила для других танцовщиц. Даже кое-что из того, что я оставила в кабинете Лаклэна, касалось расписания. Они не имеют никакого значения, но Ронан по какой-то причине сохранил их.