Алина Политова - Снег

Стала напевать в полный голос, не обращая внимания на злобные взгляды прохожих. Когда песня закончилась, Макс сделал потише. Я показала язык бабке, которая заглядывала в машину и что-то там варнякала.

— Чего они все такие злые, а? — Я надулась. Но тут же рассмеялась. Радость просто била из меня ключом.

— Они завидуют. Тупые детки богатых родителей на дорогой тачке. — Сказал Максим. — Они называют нас гады и паразиты.

— И сволочи.

— Ага.

— Слушай, тебе не жалко, что мы не поедем в Америку?

— Жалко.

— Это хорошо, — удовлетворенно кивнула я. — Надо, чтобы было чего-то жалко. А то все бессмысленно получается. Понимаешь, когда бедный человек отдает последний рубль, это боженька, типа, оценивает. А вот если я отдам рубль, то мне же пофигу, да? Что для меня рубль? Ну и боженьке пофигу будет, значит. Надо отдавать то, что жалко.

— Типа, философия, да?

— Типа. Отодвинь свое сиденье назад.

— Зачем?

— Мне место чтобы было.

Он отодвинулся, и я тут же уселась на него верхом. Впилась в его губы, и мы замерли, поглощенные друг другом. Мне так нужно было его тепло, тепло его тела… которое я чуть не потеряла навсегда.

— Девочкам вредно так много секса, — шепнул он мне в ухо, когда оторвался от меня. — Тебе нужно отдохнуть.

— Не могу, — прошептала я, вдыхая его запах. Там, где была граница волос.

— Давай поедем на Байкал, — сказала я, все еще прижимаясь к нему. — Я возьму у матери денег. Это же надо меньше, чем на Америку.

— Придумаем что-нибудь, Саш, не волнуйся. Я тоже хочу уехать отсюда.

— Еще целоваться?

Он тихо засмеялся, поцеловал меня в шею.

— Обязательно. Только мы не пропустим ее?

— Ах да! — Я соскочила на свое сидение и уставилась в окно. — Слушай, боюсь, не узнаю ее. Ты ее помнишь?

— Да с чего ты взяла, что она будет именно здесь?

— Не знаю, просто… просто откуда-то вот знаю. Ты помнишь ее?

— Смутно. Это та, которая толстая была?

— Да.

— Саш, ну-ка… вот это не она идет? В желтых сапогах?

— Бинго! — Я схватила с заднего сиденья сверток с деньгами и вскочила на улицу. Подошла к полной блондинистой тетке и лучезарно ей улыбнулась.

— Добрый день! Как поживают наши пальчики? О-о, все на месте… я рада.

— Добрый день, — настороженно произнесла она, опасливо косясь на нашу машину.

— Вот слушайте меня сейчас внимательно. — Я взяла ее за плечо и слегка тряхнула, чтобы она отвлеклась от машины и посмотрела на меня. Я протянула ей сверток. — Здесь пять тысяч долларов. Я знаю, что у вас дети, и вам нужно купить дом. Вы должны взять эти деньги и уехать в свою деревню. Купить там дом и никогда больше сюда не возвращаться. Иначе с вами могут случиться какие-нибудь гадости. — Я улыбнулась еще лучезарней. — Все понятно, я надеюсь?

Тетка замерла, с ужасом глядя на сверток в моей руке.

— Боже мой, ну что такого сложного? — Вздохнула я. Потом разорвала бумагу и показала ей стопку зеленых купюр. — Просто деньги, ясно. Берем в ручки и валим из этого злачного места. Проституткой быть плохо, разве нет? Проституток убивают часто.

— Что вы от меня хотите? — Беспомощно проговорила тетка, оглядываясь по сторонам. — Это что, скрытая камера?

— Это фея-крестная, — раздраженно выдохнула я и всунула сверток ей в сумку. — Все, теперь до свидания. И, конечно же, не надо меня благодарить, что я спасла тебе жизнь. Перебьюсь.

Я развернула тетку и слегка толкнула в спину. Будто поддавшись инерции, она пошла, а потом побежала дальше и дальше от меня. Не оглядываясь.

Я стояла и смотрела ей вслед, пока фигура ее не скрылась за ближайшим поворотом. Потом озадаченно вздохнула и вернулась в машину. Макс валялся, согнувшись в три погибели.

— Смотри не надорвись, а то геморрой будет, — буркнула я. — И не забывай дышать.

— Хреново быть ангелом, — сквозь смех выдавил он. — Тебе еще учиться и учиться.

— Хорошо, что это твои пять штук были. — Язвительно бросила я. — А то мне было бы жалко. Блин, им деньги даешь, а они смотрят как на идиотку.

— Такая наша ангельская доля, — продолжал куражиться Макс.

— Ну все, хватит ржать. — Рыкнула я и тут же мечтательно откинулась на сиденье. — Все равно я спасла ей жизнь.

— Ты собой гордишься?

— Безмерно.

Наконец, Макс успокоился и перевел дух. Нашел какую-то радиостанцию со спокойной музыкой, сделал совсем тихо. Достал сигареты, мы закурили. Какое-то время молчали, глядя на снующих перед машиной людей.

— А все-таки ты угадала, что она здесь будет проходить. — Заметил он.

— Знаешь, я до сих пор… не уверена, в том, что все было на самом деле. Как будто это был одинаковый сон у нас, только и всего.

Я прикоснулась к рукаву его свитера и осторожно подняла его.

— Только это делает все реальным. — Мои глаза в сотый раз замерли на его изуродованной руке. Жуткий шрам от ожога, как раз по форме моих пальцев…

Он сжал мою ладонь.

— Саша, пора завязывать с этой однообразной лаской. — Улыбнулся он.

— Хорошо, — кивнула я.

— Ты не будешь больше целовать мою руку, за то, что сделала мне больно. Я не буду целовать твою, за то, что сделала мне больно…

— Хорошо, — повторила я и прижалась губами к шраму на его запястье.

Севастополь-Москва, февраль 2007