Глянцевая женщина - Людмила Павленко
Как ни странно, деревянная некрашеная дверь в мансарду оказалась не заперта.
— Вот так штука! — заглядывая внутрь, пробормотала самозваная сыщица. — Это что же, они оставляют открытыми двери? Ведь сюда могут воры забраться!
— Или частные детективы, — добавил Чудин. — Ну что вы топчетесь тут на площадке? Я тоже хочу взглянуть, что там.
Они осторожно прокрались в огромное помещение. Здесь было достаточно светло от четырех окон — по одному в каждой стене. Окна были большие, овальные. Деревянные рамы были протравлены морилкой до темно-коричневого, почти черного цвета. Такими же были и балки над головой, и полы. Мебель в мансарде тоже была темной и, судя по всему, старинной, антикварной: несколько столиков в углах, бюро, комоды, огромная софа и множество полок на стенах. Было здесь также зеркало — почти от пола до потолка, в бронзовой раме и с бронзовыми же подсвечниками по сторонам. В простенке возвышался старинный, красного дерева, буфет с овальными мраморными медальонами на дверцах. Елена Ивановна немедленно принялась их открывать и шарить на полках.
— Вы ведете себя как воришка! — возмутился Павел Прокофьевич. — Что вы там ищете? Золото, деньги, драгоценности?
Елена Ивановна повернула к нему пылающее восторгом лицо:
— Я как будто во сне! Как мне хотелось с самого детства забраться в такой вот незнакомый дом со старинной мебелью и пошарить на полках такого буфета! Найти какую-нибудь вазочку из серебра, а в ней — серебряное же колечко и цепочку.
— Почему именно колечко и цепочку? — пожал плечами Чудин.
— Ах, я не знаю, неромантичный вы человек! Во сне мне снилось, что я летаю и нахожу все это в старом доме на чердаке. И вот сегодня этот сон сбывается!
— Да-а… Какой-то сыщик нынче вороватый пошел, — глядя на Елену Ивановну, глубокомысленно заявил Чудин.
— Что вы имеете в виду? — вскинулась актриса.
— Вы вот по полкам в чужом доме шарите, колечко в вазочке найти мечтаете, а следователь рюмку спер.
— Когда это?!
— Да пока за столом восседал. У них, у дамочек у этих, не только вино было в ассортименте, но и водочка. И следователь приглядел такую ма-аленькую рюмочку. В аккурат перед этим Прибыткова из нее хлопнула одним глотком, да и поставила, а следователь, не будь плох, слямзил рюмочку, да и в карман. Сначала бросил на нее свой носовой платок, а потом, прямо в этом платочке, в карман упрятал. Вот так-то…
— В этом деле фигурирует куча платков… — задумчиво проговорила Гринева. — И вы вот тоже свой шпионский арсенал с помощью платка установили, и на месте преступления платок надушенный валялся… Значит, рюмочку слямзил? И вы мне только теперь об этом говорите?
— А когда же я должен был это сказать?
— Да сразу же! А вы… прилипли к своему биноклю… Мне ничего не удалось увидеть. А между прочим, я в нашем дружном коллективе главная. Вы — только мой помощник.
— У вас характер просто отвратительный! Я с вами первый день общаюсь… Да, всего один день! А получил за несколько часов пребывания в ранге вашего помощника по полной программе.
— Вот поэтому я и не замужем! Поэтому и званий не имею. В нашем, как вы выразились, дружном коллективе только вы один весь из себя заслуженный. А я никто, ничто и звать никак.
— Правильно. Справедливо. Надо быть более терпимой…
— А вот перевоспитывать меня поздно. И потом… Мне нравится мое такое поведение.
— Да кто бы в этом сомневался!
— Та-ак… Стало быть, он подозревает Светлану Федоровну Прибыткову, если ему понадобились ее «пальчики»…
Говоря это, Елена Ивановна оперлась рукой о боковую стенку буфета и при этом нечаянно нажала какую-то пластину, чуть выступающую над поверхностью. Стенка плавно отъехала, и глазам самозваных сыщиков предстал тайник, в котором, упакованная в полиэтилен, лежала стопка видеокассет.
— Что будем делать? — опомнившись от изумления, спросила актриса.
— Убираться отсюда, как я и сказал, — сердито надулся Павел Прокофьевич. — Нажмите снова, что вы там нажимали, закройте дверцу и — шагом марш на выход.
— Но здесь ведь могут быть видеоматериалы, проливающие свет на преступление!
— Во-первых, с чего вы это взяли? Быть может, просто-напросто обыкновеннейшая грязь, как говорят сейчас, порнуха. Но даже если вы и правы, то мы тем более должны уйти и сообщить о находке следственным органам. Они изымут компромат по всей форме. А иначе юридической силы ваша находка иметь не будет. Да еще и за незаконное проникновение в жилище и кражу вас привлекут к ответственности. Надеюсь, это вам понятно?
Елена Ивановна грустно кивнула. Ей явно не хотелось покидать понравившийся чердак и тем более расставаться с находкой. Но делать нечего. Бросив последний взгляд на найденные «сокровища», она вновь нажала пластину, и тайник закрылся.
— Здорово! — восхитилась актриса. — Я бы так хотела купить этот дом у Лепницких! Вместе с буфетом, разумеется.
— А деньги есть?
— Денег-то нет… Придумать надо что-нибудь…
— Что — клад найти?
— А почему бы нет? Вокруг Зарубинска полным-полно пещер в известняках, а в пещерах — клады. Но там, по слухам, москвичи промышляют. Все пещеры исползали. И притом со старинными картами. В мире ведь ничего не изменилось со времен, когда всюду разбойники по суше рыскали, а пираты — по морям. Человек остается таким же придурком, каким и был. — Она вдруг оживилась. — А вы знаете, я прочла, что недавно астрономы открыли звезду, которая по своему составу является гигантским алмазом. Представляете?
— Я вам дарю ее.
— Спасибо! Ну слава Богу! Все проблемы позади. Хватит мне и на домик, и на турне по Средиземноморью.
— Да на все теперь хватит! Можете оптом скупать виллы, дворцы и острова.
— Какой вы добрый! Что бы я делала без вас? А знаете, пожалуй, я с вами поделюсь. Так и быть, половина звезды — ваша.
— Благодарю, — учтиво поклонился Чудин, — вы тоже удивительно добры.
— Да ерунда!
Они спустились вниз, но Гринева не могла успокоиться и обошла весь участок, внимательно вглядываясь в кустарники и заросли травы.
— Вы трупы ищете? — поинтересовался ее помощник.
— И вот не надо только этого иронического тона! — отвечала актриса. — Все может быть. На этой даче все, что угодно, можно обнаружить.
Подойдя к мангалу для шашлыка, она обследовала и его. Заглянула в большую яму для барбекю.
— Подозрительная яма! — покачала она головой.
После чего прошла к террасе и уселась в кресло, которое прежде занимала Светлана Федоровна Прибыткова. Павел Прокофьевич опустился на
