Паулина Симонс - Красные листья

Кристина легла на спину, и у нее появилось ощущение, будто она летит. Парит в темном небе Нью-Хэмпшира по направлению к Вермонтским холмам. Летит к Фаренбрею, над Фаренбреем, где там внизу Она и Он, а Аристотель поднял голову и гавкает им вслед. Она закрыла глаза. Ей не хотелось больше летать над ними. Ей хотелось только одного: чтобы Альберт был рядом. Она хотела видеть близко любимое лицо, прикоснуться к его волосам, прижаться губами к заветной татуировке.

Глава 3

ВТОРНИК

Ей снились кошмарные сны, и боль ее не покидала. Она проснулась мокрая от пота, чувствуя, как на левой руке онемели пальцы. Но все-таки это обеспокоило ее не очень сильно. По-настоящему Кристину встревожили слезы, которые струились по лицу сплошным потоком. Они стекали вбок, к ушам, и терялись в спутанных волосах. Слезы! Вот что ее разбудило. Она почувствовала, что плачет, а когда открыла глаза, то не смогла остановиться. Все тело было комком боли.

Кристина поднялась с постели и перебралась в складное кресло Альберта. Сквозь давно не стиранные белые шторы просачивался желтый свет уличных фонарей. Она вытерла платком лицо. «Что это со мной творится? Ведь, собственно, ничего особенного не происходит. Просто впереди очередной дурацкий уик-энд на Благодарение».

Маленькой девочкой Кристина никогда не плакала, хотя для этого было множество причин. Плакать она не плакала, но для страха поводов было предостаточно: ночью она боялась родного огромного темного дома, погруженного в тишину, боялась автомобильной аварии, боялась ураганов, боялась смерти.

В подростковом возрасте Кристина кое-как научилась контролировать свои страхи.

Она снова утерла лицо и подумала о том, как близко прошла рядом со смертью. Кристина быстро перебрала в памяти события вчерашнего дня: разговор с Конни, «Красные листья», приближающиеся огни, водохранилище, удар встречной машины, как она отчаянно карабкалась на откос, вцепляясь ногтями в землю. Коснувшись своих сломанных ногтей, Кристина поежилась: «Неужели меня разбудило это? Сознание того, что я разминулась со смертью всего в двух шагах? Если бы я погибла, то что бы тогда стало с моими деньгами? Теперь, когда мы с Говардом официально разведены. Вот так бы и умерла, не оставив после себя никакого завещания. Даже простой записочки. А кто взял бы собаку? Кто взял бы мои вещи в этой комнате и то, что хранится в банковском сейфе? А все остальное?»

Сидя в темноте, она начала тереть глаза, до тех пор пока они не заболели. И ее вдруг как током ударило: «Боже мой, сколько неоконченных дел осталось у меня здесь, в этой комнате, в Хинман-Холле и вообще в Дартмуте. Я приехала в Дартмут, чтобы исправить свою жизнь. Но вот прошло уже целых три года, но ничего не изменилось. По иронии судьбы, жизнь запуталась еще больше. В каком же месте я пошла неправильной дорогой?»

Дартмут — такой милый колледж. Живописный маленький городок в горной долине, на берегу реки Коннектикут, которая служит естественной границей, разделяющей штаты Нью-Хэмпшир и Вермонт.

Эта идея насчет Дартмута пришла Кристине в голову, когда она училась в старших классах и пыталась найти выход из своего совершенно невозможного положения. Она поедет в Дартмут, будет учиться изо всех сил, потом найдет хорошую работу, найдет чудесного человека, выйдет замуж, нарожает детей.

Кристина думала, что если будет вести себя нормально, делать нормальные вещи, иметь нормального приятеля, то ее жизнь пойдет другим курсом. Нормальным.

Вот так она прибыла в Дартмут. Она упорно училась, помогала в «Красных листьях», играла в баскетбол, встретила чудесного человека.

Джим и Кристина действительно пытались выстроить нормальные отношения. Даже после Шотландии, даже после четырех месяцев, что она провела там, не вспоминая о Джиме. Они все же пытались вернуть все назад, на правильную дорогу. Она думала, что он ей нужен. Он не был лоботрясом и бездельником, нахалом, у него не было конского хвоста на голове, он не был татуированным клоуном без будущего.

Кристина выбрала Джеймса Олбрайта Шоу. Он был ее парнем.

Но Джим не любил ее. Первое время она об этом даже не догадывалась.

Колледж. Здесь просто должна была процветать любовь. А как же иначе, когда у всех столько общего: лекции, семинары и другие занятия, вечеринки и встречи в библиотеке, встречи в кафе Тейер три раза в день. Колледж был вроде большого теплого одеяла, покрывающего их всех. Как же здесь было не влюбиться, в колледже? Большинство девушек и парней, которых она знала, влюблялись. И не по одному разу. Она знала девушку, которая только в течение осеннего семестра на первом курсе сменила семь парней и теперь снова встречалась с парнем, который был тогда под номером один.

Трудно было не влюбиться в этом маленьком холодном городке, расположенном в горной долине. Четыре тысячи студентов, бесконечные вечеринки на уик-энд, читальные залы, набитые членами Лиги плюща, футбол по субботам, зимний карнавал; каждый читает газету «Дартмут», каждый против чего-нибудь протестует, каждый делает покупки в местном универмаге и ходит в ВКА. Парни мало отличались друг от друга. Каждый из них специализировался на гуманитарных предметах. Каждый был из хорошей семьи, каждый знал цену образованию, упорной работе и будущему. Между ними практически не было никаких различий. И вообще между студентами различия были весьма смутные, разве что по половому признаку, но справочник колледжа пытался сгладить и это.

Сегодня им был Джим, вчера им вполне мог быть Барри, который два года назад приглашал ее поехать на Кейп-Код [23], завтра им мог стать приятный на вид молодой детектив, который смотрел, как она натягивала свои новые ботинки, а потом угостил ее горячим шоколадом. Спенсер О'Мэлли.

Кристина сидела в темноте в трусиках и лифчике, в голове покалывало от пережитого вчера потрясения, а также и от выпитого накануне «Южного комфорта», и слезы струились по ее щекам, стекая прямо рот.

Джим ее не любит. Это ясно. Даже Дартмутский колледж не может это скрыть.

Между ними все неправильно. Он любит гладить ее шею и отлично растирает спину. Но Джим никогда не смотрел на нее так, как смотрел Спенсер О'Мэлли. Он никогда не смотрел на нее так, как смотрит иногда на Конни: Кристина однажды это видела. Своей красотой Кристина никогда не обольщалась. Порой она себе совершенно не нравилась и понимала, что и парню тоже может не понравиться. Какому-нибудь парню, может быть, но только не ее парню. Во всяком случае, к Альберту это отношения не имело, но Кристина не хотела думать об Альберте. Она не хотела ворошить в памяти свои чувства к Альберту, она хотела от них освободиться, избавиться от разрушительной, навязчивой, всепоглощающей страсти, которая угнездилась в ней, кажется, навсегда. Не любовь это, а сумасшествие, болезнь. Ей хотелось любви — здоровой, честной.