Колыбель твоих оков - Лили Вайт
— Здесь находится кухня. Анна, моя кухарка, приходит сюда каждый день, ты с ней скоро познакомишься.
Мы проходим дальше, Эммануэль показывает мне лестницу, ведущую на второй этаж, и мы поднимаемся по ней. Мы вновь оказываемся в светлом просторном холле с высокими окнами, смотрящими на лес. В холле группами стоит мебель: диваны и кресла с каретной стяжкой и низкими спинками, большой овальный стол со стульями. Другую стену, напротив окон, занимают шкафы и полки почти во всю высоту. На полках я вижу спортивные кубки, книги, рамки с чьими-то групповыми и одиночными снимками, сувениры, очевидно, привезенные из путешествий. Между открытыми полками я замечаю двери, которые я сначала приняла за шкафы.
Я не знаю, сколько в этом доме комнат, но думаю, тут вполне могут остановиться несколько семей, и есть вероятность, что они не будут мешать друг другу.
— Я покажу тебе твою комнату, — Эммануэль открывает последнюю дверь на этаже. Это не очень большая, но уютная комната с двуспальной кроватью, ванной эн-сьют18 и террасой с прекрасным видом на океан. Комната светлая, но не в серых тонах, как все на нижнем этаже, а в бежевых. Двуспальная кровать словно висит в воздухе, все пространство под ней занимает светлый ковер, который выступает из-под кровати по бокам и в изножье. Я не удерживаюсь и заглядываю под кровать. Все в порядке, есть прямые металлические ножки, приваренные к прочной металлической основе кровати, просто они расположены почти под самым ее центром.
Я подхожу к высокому окну, вид завораживает меня, и я не могу оторвать взгляд от горизонта.
— Располагайся, — Эммануэль заносит чемодан с моими вещами и ставит его посреди комнаты. — Обед будет готов через час, — он отворачивается, чтобы уйти.
— А где ваша комната, Эммануэль? — успеваю я спросить, не подумав.
— Моя?
Мурашки пробегают по моему телу от того, как он рассматривает меня. Как всегда, мое тело бессовестно выдает меня при каждом удобном случае. Эммануэль явно замечает мое смущение и наблюдает за мной с плохо скрываемым интересом.
— Моя спальня в противоположном крыле. Если что-то понадобится, дай знать. Все, что угодно, — добавляет он с откровенным удовольствием.
И уходит, закрывая за собой мою новую дверь, ведущую в мое новое временное жилье.
Эммануэль — человек, который спас мою жизнь дважды. И, по совместительству, вероятно, самый опасный человек, которого я когда-либо встречала. Чем чёрт не шутит, пока Бог спит.
Глава 19. Препятствие
Я пока даже не разбираю чемодан. Между кроватью и окном стоит круглое кресло цвета охры, я разворачиваю его в сторону окна и забираюсь в него с ногами. Я смотрю на море и на облака у горизонта — узкие и прозрачные, они словно не дорисованы или наполовину стерты невидимым художником. Мне хочется застыть и сидеть неподвижно до скончания века. Но через некоторое время я все же поднимаюсь, чтобы развесить одежду и выбрать, во что переодеться. Я решаю надеть одно из моих самых любимых платьев, подаренных мне Бетан на мой прошлый день рождения. Мое сердце сжимается от нахлынувших воспоминаний. Я вспоминаю — словно это было тысячу лет назад или в другой жизни, как мы с Бетан сидим в нашем любимом баре, решив отметить мой день рождения вдвоем. Бетан достает из своей объемной сумки толстый конверт из крафтовой бумаги.
— Заказала у одной твоей коллеги-биолога на сайте Редбаббл, там много интересных вещичек, — Бетан радуется как ребенок, когда дарит подарки.
Я открываю конверт, достаю белую приятную наощупь ткань. Что это? Я разворачиваю подарок — это платье-трапеция с рисунком, словно сделанным простым карандашом. Я рассматриваю изображение ее любимого морского конька, который выглядит как рисунок из энциклопедии или учебника морской зоологии. Рисунок довольно натуралистичный, с пояснительными надписями на латыни.
Бетан, хихикая, наблюдает за моей реакцией. В который раз убеждаюсь, что люди обычно дарят то, что хотели бы сами получить в подарок.
— Ну, что скажешь?
— Скажу, что мы, биологи, большие оригиналы.
— Ну, ты-то довольно миниатюрный оригинал, — мы хохочем.
Я наконец возвращаюсь в настоящее время и переодеваюсь. Мне необходимо как можно скорее связаться с Бетан, для этого нужно забрать свой телефон и написать ей, так как с чужого телефона я не позвоню — не помню ее номер наизусть.
Вновь проходя по этажу, чтобы спуститься в гостиную-столовую, я решаю рассмотреть холл, пользуясь тем, что я одна. Я прохожу вдоль стеллажей, разглядывая сувениры, фотографии, книги, медали, сертификаты и всякие другие жизненные достижения, которые принято показывать обществу.
И тут я замечаю что-то действительно интересное: на одной из полок в самом углу стоит фотография молодой, очень красивой женщины с ребенком. У нее светлые волнистые волосы, которые очень напоминают мне мои. Она держит на руках маленького мальчика, который прижимается к ней. Молодая женщина на фотографии лучезарно улыбается мне, и у меня где-то в районе солнечного сплетения разливается тепло. Наверное, здесь и находится наша душа, иначе почему именно в этом месте я чувствую боль в моменты своих потерь и обид. У меня возникает желание взять белую рамку с фотографией в руки, но мне вдруг приходит в голову, что в холле могут быть установлены камеры видеонаблюдения. «Но ведь я не делаю ничего противозаконного», — убеждаю я сама себя и протягиваю руку к фотографии. Я подношу фотографию ближе и с удовольствием разглядываю тонкие черты красивого лица, потом машинально переворачиваю рамку и замечаю на картоне написанные от руки стихи. Текст написан шариковой ручкой с бледно-голубыми чернилами, а поверх них некоторые буквы обведены темно-фиолетовыми чернилами:
The Angel that presided 'oer my birth
Said, «Little creature, form'd of Joy and Mirth,
Go love without the help of any Thing on Earth» 19 .
Я аккуратно возвращаю фотографию на ее место на полке и как раз к назначенному времени спускаюсь в гостиную-столовую с длинным обеденным столом.
К моему удивлению, стол уже накрыт на двоих, одни приборы разложены с торца стола, а приборы для второго человека — с длинной стороны стола, так, чтобы сидеть лицом к окну. Я радуюсь, что нам с Эммануэлем не нужно будет сидеть напротив друг друга.
Эммануэль выходит из кухни: в его руках два пустых бокала и бутылка
