Владимир Романовский - Вас любит Президент

Он говорит – «У меня тоже такие вот провалы. По моей теории этот мир – ненастоящий. Какой-то фантазийный, связанный с нашими фантазиями». Да, умеет человек подбирать слова. Тупица. «Типа, мы оба грезим наяву в данный момент. Беда в том, что мы не можем остановиться. Мы останавливаемся только, когда приходим в себя в том, реальном, мире. Да, реальном. Тем временем, опасности в этом, нереальном, мире – самые настоящие. Я давеча нечаянно порезал себе руку кинжалом, и, уверяю вас, боль была настоящая. Таким образом, думаю, что если мы умрем здесь, это может вызвать нашу смерть и там, в другом месте. Так что, нравится вам или нет, у нас есть все шансы в ближайшее время прибыть на встречу с Создателем, и, честно говоря я к этому в данный момент не готов. Мне в данный момент нечего будетЕ сказать».

Я говорю – «Перестаньте. Перестаньте!»

То, что он говорит, похоже на … в общем, достаточно безумно, чтобы оказаться правдой. Я думаю о своем прошлом, и не могу припомнить детство. Да ну же, все ведь помнят свое детство. Так? Волнуюсь. Даже готова свалиться еще раз в обморок, но чувствую, что два раза подряд падать глупо. Возьми себя в руки, Гвен. Тем временем парень продолжает болтать и вскоре ему удается меня убедить. А что же – я ведь не могу вспомнить имена собственных родителей! Кстати … Я говорю – «Как вас зовут?»

Он говорит – «Я рад, что вы спросили».

Я говорю – «А что, вы не помните даже своего имени?»

Он говорит – «Здесь меня зовут Джордж. Я более или менее уверен, что и в настоящем мире меня зовут так же. А вас как зовут?»

Я говорю – «Гвендолин».

Он говорит – «Странное имя для французской королевы, не находите?»

Тут я соображаю, что – да, действительно, странное. В смысле – французская королева должна называться Джозефин, или Анн, или Мария Тереза, или что-то в этом роде, не так ли? Или там, не знаю, Катрин.

Он говорит – «Думаю, что мы здесь для того, чтобы выяснить что-то о той, другой жизни. Настоящей. Я не знаю, что именно. Я об этом много думал. И мне кажется, я выяснил, кто я – в той, другой жизни. Мне кажется я там – предприниматель. Из богатой семьи, скорее всего. Почти уверен, что семья американская. Также я думаю, что я не слишком умный в той жизни, или, может, я косноязычен, а вы знаете, как это порой стесняет человека, и я всегда долго думаю над ответами, и поэтому люди решили, что я туповат. А вы?»

Я просто молчу. Я не знаю, что говорить. Та, другая жизнь? Настоящая жизнь? Не знаю. Но, наверное, я в той жизни – важная персона, хоть и не королева – нельзя быть одним и тем же в двух жизнях сразу. Наверное герцогиня. Не может быть, чтобы я там была меньше, чем герцогиня.

Он говорит – «Слушайте, вас скоро начнут искать, наверное. Нужно найти надежное место, чтобы вас спрятать». Ну, тут я, конечно, закатываю глаза. Ничего себе! Все это на меня свалилось, и слишком много всего, все эти приключения, но шок проходит, и я всерьез начинаю дрожать. Меня переполняет ужас. Что я здесь делаю, зачем говорю с этим … незнакомцем? … в кафе на набережной, посреди Парижа середины девятнадцатого столетия? Кто я? Где я?

Он кладет руку мне на запястье и я вздрагиваю.

Он говорит – «Слушайте. Не бойтесь. Я ваш друг, помните? Я на вашей стороне»

Я говорю – «Отель Перфект».

Не знаю, почему именно это пришло мне в голову. Потом вспоминаю, что там живет мой старый советник. Вот он никогда бы меня не предал.

Джордж говорит – «Где это?»

Где? Вот что получается, когда всегда ездишь в карете и пешком тебе не пройти, видите ли, хотя бы до конца квартала, чтобы хоть поздороваться с некоторыми из добрых подданных. Как мы нечутки! Внезапно я вспоминаю, что неподалеку там стоит большой кафедральный собор, и его видно из окна советника.

Я говорю – «Сразу за Сен-Эсташ».

Вижу, что идея ему не нравится. Он обдумывает ее некоторое время, а затем принимает решение. Он говорит – «Хорошо, пойдем. Наденьте вот это».

И дает мне красную повязку. Я беру повязку и тупо на нее смотрю. Он говорит – «Над локтем. Повяжите над локтем. Хорошо, давайте я вам помогу».

Он повязывает мне ленту. Я замечаю, что запястье у него красивое, мужественное. Когда он вот так, рядом, я чувствую себя в безопасности. Повязка, которая, к слову сказать, маскировка не шибко эффективная, здесь не причем. А вот когда он дотронулся до моей руки – мне стало легче.

Он платит хозяину и мы выходим. Мы пересекаем реку по Пон Нёф. Джордж попутно смотрит на уютный отель прямо на стрелке Сите, но мы идем, не замедляя шага, к Правому Берегу. Пересекаем Риволи и сворачиваем в переулок. Здесь так узко и темно, что если вам нравится сворачивать шеи прохожим, лучшего места не найти. Конечно же, здоровенный злобный бандит преграждает нам путь, демонстративно. Но еще до того, как он обращается к нам с его делом, виноторговец вынимает пистолет и стреляет. Бандит опускается на землю, держась за бедро. Не замедляя шага, Джордж перезаряжает пистолет, насыпает порох через воронку, вгоняет сверху пулю, вдавливает ее шомполом – за какие-то секунды. Профессионал. Снова сует пистолет за пояс. Мы входим в Ле Аль, маневрируем через пустынный рынок, и маршируем вдоль стены собора до самой улицы, на которой стоит Отель Перфект. Входим. Консьерж новый. Никогда о моем советнике не слышал.

«Вы все еще хотите остановиться именно здесь?» спрашивает Джордж по-английски.

«Да».

«Хорошо».

Мы снимаем комнату на третьем этаже. Комната маленькая, но на двери висит обнадеживающий, массивный, фаллического вида засов. Джордж говорит – «Слушайте, мне нужно уйти на пару часов. Вернусь до рассвета. С вами все будет в порядке. Просто не зажигайте лишних свечей и не отпирайте дверь, если не услышите мой голос. Когда я выйду, задвиньте засов и забаррикадируйтесь. Можете?»

Я говорю – «Да, конечно».

Он говорит – «Вы умеете пользоваться пистолетом?»

Я говорю – «Да».

Он говорит – «Вот вам пистолет. Стреляйте только если это совершенно необходимо. Увидимся через два часа».

И он уходит. Просто берет и уходит. Я делаю так, как мне велели. Запираю засов и тащу и пинаю всю мебель в комнате по направлению к двери. Получается гора. Последнее кресло я едва поднимаю – тяжелое. Сажусь в углу и сижу – кажется, целую вечность. Хорошо бы подремать, но не могу. Вместо этого я думаю о том, что мы с ним давеча обсуждали. Какой нынче год? Как зовут моего мужа? Ни малейшего понятия. Где я родилась? Это я, вроде бы, помню, хоть и смутно. Какая-то южная провинция, гостеприимная и скучная, как все деревенские поселения летом. Я знаю, поскольку недавно туда ездила что-то праздновать. Газеты написали – «Ее Величество Посещает Родные Места». Но ничего из того, что было в детстве, припомнить не могу.