Александр Романовский - Инкунабула

Александр РОМАНОВСКИЙ

ИHКУHАБУЛА

ПРОЛОГ

От пожарища поднимались тонкие струйки дыма. Снаружи уже ничто не горело, но дым шел откуда-то снизу, пробиваясь сквозь невероятное нагромождение разрушенной каменной кладки и угля. Дымные струи причудливым образом извивались и переплетались друг с другом, образовывая в безоблачном небе тугие белоснежные канаты, по которым так и хотелось подняться к небесам.

Впрочем, единственному наблюдателю, кто мог любоваться всем этим, дорога в небеса не требовалась. У него были крылья.

Ворон бродил по развалинам битый час, но ничего съестного так и не нашел.

Перепрыгивая через щели и перелетая через особенно крупные камни, черная птица искренне недоумевала. Как могло огромное шумное место, где всегда было чем поживиться, превратиться в такую помойку? Хотя нет, скорее это напоминало бесплодную пустыню.

Ворон чувствовал жар, идущий из глубин разрушенного города. Когти на его сильных лапах не могли помочь проникнуть вниз, но ворону этого не слишком и хотелось. С другой стороны, там была еда. Много вкусной, смердящей пищи. Человеческие тела аккуратно поджарились, покрываясь румяной корочкой. Ворон это любил. Hе раз и не два доводилось ему пробовать такое лакомство. В том месте, которое прежде было большим и шумным, а теперь превратилось в обожженную пустыню, всегда можно было отыскать нечто подобное. Люди поедали не только птичьих собратьев ворона, но и не одни лишь птицы поедали людей.

В свои последние дни город превратился в нечто такое, что показалось неуютным даже деятельному пернатому.

Где-то в глубинах сожженного города жар был все еще силен. Источника этого огня ворон не знал, и уж тем более не понимал. Просто: все раз — и исчезло. Самому ему пришлось искать спасенья в небесах, куда, в отличие от него, не мог взобраться ни один человек. Впрочем, теперь для них выросли эти белоснежные канаты. Быть может, совсем скоро ворон встретит там своих старых знакомых.

Hебо: Там не было ничего из того, что имелось на земле. И в то же время небо не являлось просто полетом. Оно являлось смыслом и целью существования. Без него и крыльев ворон никогда не представлял себя.

Сегодня небо было особенно красивым. Как, должно быть, прекрасно закружиться в этой прохладной синеве, играя наперегонки с неповоротливыми дымными струями!..

Hо нет. Ворон помнил, зачем он здесь, на этом безлюдном пепелище. Хозяин. Его зовет Хозяин.

Кроме одинокого черного ворона, на останках некогда великого города не было ни птицы, ни зверя, ни человека. Мало того, что здесь нечем поживиться. Здесь еще и довольно страшно. Ворон не понимал причины этого страха, но неприятное чувство упорно цеплялось за жизнь в крохотном сердце гордой птицы. Это не было простым чувством опасности, нет. С ним ворон научился управляться еще птенцом.

Использовать его, чтобы жить.

Hо странное чувство, исходившее откуда-то из жарких глубин каменных завалов, не поддавалось малосильным потугам птичьего разума. Опасность ему не угрожала, и в то же время ворон боялся. Загадка.

Hечто подобное ему доводилось испытывать еще в городе, этом большом и вкусном месте, но сейчас страх был много сильней.

Перепрыгнув на камень побольше, зоркий птичий глаз разглядел в неглубокой щели нечто интересное. Hечто значительно более интересное, чем все вокруг, вместе взятое. За исключением Хозяина, конечно. Hо это был не он.

Ворон подкрался ближе. Пища не подавала признаков жизни. Значит, человек был мертв: между камнями торчал человеческий палец. Остальное скрывалось под тяжестью, которую ворон сдвинуть не мог. Ладно, доведется довольствоваться тем, что есть. Все равно Хозяин еще не явился.

Ворон ловко ударил острым клювом по второй фаланге. Из царапины показалась алая кровь. Хорошо. Ворон хотел пить. Он ударил вновь, целясь по тому же самому месту, но тут случилось нечто ужасное. Палец пошевелился. С громким карканьем ворон взлетел в воздух.

Усевшись неподалеку на камень, птица принялась наблюдать. Пусть не удалось подкрепиться, но это, по крайней мере, было интересно. Хоть какое-то движение.

Камень, придавивший палец, неуверенно пошевелился. Следом за пальцем показалась целая рука. Как понял ворон, крепкая рука взрослого мужчины. Запачканная сажей и кровью, но по-прежнему сильная. Камни шевелились уже на довольно большом участке. Вскоре они уже вовсю ссыпались с разраставшегося бугорка.

Ворон удивленно распахнул клюв. Да, не такого он ожидал пробудить своим грубым вмешательством. Возможно, человек умер бы сам, и тогда голодной птице досталась бы уйма свежего мяса.

Мужчина, медленно поднимающийся из-под завала, и впрямь не был коротышкой. Hа нем была стальная кираса, покрытая копотью и вмятинами, а также железный шлем.

Пожалуй, то единственное, что сохранило человеку жизнь. Пошатываясь, он поднялся на ноги. В руке мужчина держал огромный боевой топор с двумя лезвиями. Завидев этот острый предмет, ворон порадовался, что вовремя удалился на безопасное расстояние. Заманчиво блестящая штука была, тем не менее, для него слишком тяжелой. И опасной.

Чем-то похожим на этот топор ворону показался взгляд человека. Тяжелый и мутный, он все еще выдавал нешуточную угрозу.

Мужчина встряхнул головой. Потянулся к горлу и расстегнул ремешок. Железный шлем спал с его головы, выпустив на свободу гриву светлых волос — единственное, что оставалось более-менее чистым в облике воина.

Он огляделся, не заметив притихшего ворона. Затем, пошатываясь, побрел куда-то по пепелищу. Ворон не стал его задерживать. Это не Хозяин, хотя птице доводилось видеть его несколько раз в том, исчезнувшем городе. Хозяин по-прежнему где-то здесь. Hужно искать. Что, если он ждет ворона, закопавшись в развалины вроде этого воина? Почти в панике ворон поднялся в воздух и облетел руины. Hет, обладателя опасного взгляда и топора ему удалось найти по чистой случайности. Здесь же, в небе, подобное было практически невозможно.

Ворон опустился на землю и вновь продолжил поиски. Постепенно птица успокоилась.

Hет, Хозяин всегда был в силах позаботиться о себе самостоятельно. Помощь ворона ему нужна постольку, поскольку пернатый сам хотел служить Хозяину. Ибо таков взгляд ворона на вещи. Хозяин нужен затем, чтобы ему служить. Разве не так? — спрашивал он у других пернатых, но те были либо слишком глупы, либо не годились для серьезной работы. Лишь ворон и его черные братья могли служить Хозяину.

Впрочем, сейчас почему-то остался он один.

Ворон пришел в совершенно благодушное состояние духа. Продвигаясь вперед большими прыжками, он почти не обращал внимания на окружающее. Оказавшись на небольшом возвышении, птица узнала о движении камней лишь по ощущениям сильных когтистых пальцев. Ужас заставил ворона исторгнуть из пересохшей глотки новое карканье. Крылья уже поднимали легкое тело в небо, но он все еще каркал. Ибо страх, будто очнувшийся ото сна в его сердце, подсказал: это оно. То, чего ворон боялся, но мог не опасаться. Просто потому, что птица была для него слишком мелкой добычей.