Погубленная добродетелью - Кора Рейли
– Ты в курсе, где меня найти, если наберешься смелости.
Спустя секунду я услышала шаги, затем Сантино схватил меня за плечи и развернул лицом к себе.
Он сердито прищурился.
– Чего ты на самом деле хочешь, Анна? Чтобы я потерял контроль? Разум? Работу? Жизнь?
Голос Сантино был резким и низким, разжигая огонь в моем животе.
Он являлся самым сексуальным мужчиной, которого я когда-либо видела. Которого когда-либо желала.
– Я хочу, чтобы ты потерял контроль.
Сантино зарычал и оттолкнул меня, сделав два шага назад. Не прибавив ни слова, он вылетел из моей комнаты и захлопнул дверь.
Я закусила губу и закрыла глаза, слушая бешеное биение сердца. Золотая клетка доставляла мне мало удовольствия и еще меньше острых ощущений. Но провокации по отношению к Сантино… они всегда вдыхали в меня жизнь.
Глава 15
Анна
Следующие несколько дней я предоставила Сантино немного пространства и сосредоточилась на личном графике. Вот-вот должны были начаться первые вводные курсы, и мне хотелось убедиться, что у меня есть все необходимое. Еще я записалась на дополнительные курсы шитья. За несколько месяцев до переезда в Париж я уже брала уроки шитья у горничной, но мои навыки до сих пор были далеки от совершенства. Я знала: нужно работать усерднее, если я хочу понять, как создается одежда. Разве можно быть хорошим дизайнером, даже не умея самостоятельно кроить?
Сантино проводил время в своей комнате, а я оставалась в соседней спальне.
Но в итоге мы отправились пешком в секонд-хенд, где всем желающим продавали и швейные машинки.
– Моя мама шила, – сказал Сантино, когда мы купили старую модель машинки, которая явно требовала много ручной работы.
Меня охватило удивление. Он редко упоминал о семье, а если и говорил, то исключительно об отце. Я не знала, что ответить, совершенно застигнутая врасплох. Я думала, он будет хранить молчание еще несколько дней, чтобы наказать меня за провоцирующее поведение. Я же раздразнила его.
– Полезный навык.
Сантино лишь кивнул, между нами воцарилась тишина, пока он нес тяжелую машинку до дома. Когда мы стояли на тротуаре, ожидая, когда загорится зеленый свет светофора, к нам подошла группа монахинь.
Я отступила назад с легкой улыбкой. Сантино пропустил монахинь с враждебным выражением лица, как будто они лично его обидели.
– У тебя проблемы? – спросила я, когда мы наконец пересекли улицу.
Тротуары оказались невероятно узкими, поэтому мы были вынуждены шагать рука об руку, что меня, конечно, устраивало.
Итак, Сантино шел рядом со мной, мы находились в Париже, городе моей мечты.
Это все меньше и меньше походило на рабочие отношения.
– У меня нет проблем с монашками, – небрежно ответил он.
Кого он пытался обмануть? Я знала его много лет и видела его в худших и лучших проявлениях, хотя в основном в худших.
Разумеется, он лгал.
Поэтому я состроила постную гримасу и заявила:
– Точно. Ты приударил за монахиней, а она отказалась от твоих ухаживаний?
Я даже представила себе подобную ситуацию. Сантино – из тех парней, которые осмелятся на такое просто ради развлечения.
Он с отвращением скривил губы.
– Зачем мне приставать к монахине?
– Острые ощущения от охоты и желания вкусить запретный плод? А может, из злости? Или даже от скуки?
– С тех пор как ты появилась в моей жизни, я забыл о скуке.
Я одарила его дерзкой ухмылкой:
– Спасибо.
– Это не комплимент.
– А звучало как комплимент. Мне понравилось.
Сантино покачал головой, но я видела, что он борется с улыбкой. Мне очень хотелось, чтобы он чаще улыбался. Весь день светило солнце, почти чувствовалась весна. Странно, учитывая то, насколько холодно было несколько дней назад. Нынешняя погода не переставала меня радовать и удивлять.
– Давай отправимся в парк и понежимся на солнышке.
Сантино кивнул, и мы вместе направились к лужайке у подножия Эйфелевой башни. К моему изумлению, мы были не единственными людьми.
Несколько человек расстелили пледы и покрывала и сели на траву, пили вино и болтали.
– Давай сделаем то же самое.
– У нас нет пледа.
Я указала на уличного торговца, который продавал все: крошечные банальные копии Эйфелевой башни, поддельные часы «Картье» и яркие зонтики, покрывала с логотипом «Луи Виттон» и прочую ерунду.
Сантино подошел к мужчине и торговался почти десять минут, пока мы не получили покрывало за половину цены и еще зонтик бесплатно.
А затем расселись на том самом покрывале. Земля была еще холодной, не нагретой солнцем, но я не возражала. Мне хотелось наслаждаться солнцем, даже если моя задница отмерзнет.
– Могло быть и хуже, – пробормотала я. – Большинство людей готовы убить за такую работу в Париже.
Сантино опустился рядом со мной.
– Сегодня – один из лучших рабочих дней.
Усмехнувшись, откинулась на лопатки, любуясь видом возвышающейся над нами Эйфелевой башни, из-за которой выглядывало солнце.
Однако история с монахинями не покидала меня. Сантино что-то скрывал. Я чувствовала.
Перевернувшись на живот, приподнялась на локтях и оперлась подбородком на бедро Сантино.
– Что ты делаешь? – спросил он тихим, напряженным голосом. Сантино выпрямился, готовый вскочить на ноги, и я почувствовала, как мышцы его бедра напряглись под моим подбородком.
– Холод. Я лишь пытаюсь устроиться поудобнее. И не буду насиловать тебя посреди парка.
Сантино не улыбнулся, зато я не смогла сдержать дьявольскую ухмылку. Мне нравилось, когда я могла его напугать. Тысячу раз я заставляла Сантино беспокоиться.
Он прищурился.
– Ты же понимаешь, что папарацци были бы в восторге, сфотографируй они нас в таком виде. Снимки попали бы в заголовки газет.
– Никто не знает, где мы, и папа предотвратит это.
– Возможно. А потом поджарит мои яйца на барбекю.
Я удовлетворенно вздохнула и подвинулась так, что моя щека прижалась к бедру Сантино. Мой пульс участился. Я находилась так близко к мужчине и к той его части, с которой намеревалась очень скоро познакомиться поближе.
– Анна.
Низкий предостерегающий глубокий голос Сантино вызвал у меня приятную дрожь, пробежавшую по позвоночнику.
Я смежила веки.
– Можешь почесать мне спину? Я не прочь вздремнуть.
– Анна.
Я приоткрыла один глаз.
– Как насчет этого: ты расскажешь мне историю с монахинями, а я сяду и буду вести себя как хорошая девочка?
Сантино размышлял почти минуту, а после вздохнул.
– Ладно. Но сначала прими нормальное положение.
– Нет, ты первый. Ты откажешься рассказывать, едва я приподниму голову.
Он усмехнулся.
– Порой я и понятия не имею,
