Погубленная добродетелью - Кора Рейли

Официантка вскоре вернулась с нашими напитками и частью заказа Сантино, но не с моим омлетом.

Я сделала большой глоток кофе и оглянулась на кухню, надеясь, что скоро принесут еду. Живот уже сердито урчал. Я всегда бывала голодна, если накануне перебирала со спиртным: вот одна из веских причин, почему я пыталась ограничить потребление алкоголя.

Сантино протянул мне корзину с круассанами: обычными и с шоколадом.

– Возьми. Они очень вкусные. – И он откусил кусок классического круассана, обмакнув его в малиновое варенье.

– Мне нужно думать о фигуре.

Парижанки были стройными и уделяли много внимания своему телу, а я не сомневалась, что с девушками, изучавшими дизайн одежды, дела обстоят еще круче.

Сантино закатил глаза.

– У тебя отличная фигура. Съешь круассан.

Теперь я закатила глаза.

– Уверена, омлет скоро будет готов.

Сантино оторвал кусок от своего круассана и ткнул им прямо мне в лицо.

– Давай, побудь пай-девочкой хотя бы сейчас.

Неужели он действительно только что сказал: «Побудь пай-девочкой»?

Я одновременно была раздражена и взволнована. Вместо резкого ответа я наклонилась и схватила кусок, коснувшись губами пальцев Сантино.

Его глаза встретились с моими. Вероятно, он был удивлен моими действиями так же, как и я. Маслянистый вкус круассана наполнил рот. Я откинулась на спинку стула, слизывая с губ крошки.

Сантино не сводил с меня глаз.

Сила его взгляда приобрела новое качество. И если раньше подобный эффект был напрямую связан с чистой яростью, то сейчас в глазах Сантино явно читалось нечто другое.

Глава 14

Сантино

Мои пальцы задрожали. Нет. Все тело задрожало, когда дочь босса коснулась моих пальцев своими дерзко улыбающимися губами.

Прошлой ночью Анна мне снилась. Не в первый раз, но это определенно был самый яркий и пошлый сон.

Хотелось надеяться, что это разовая ошибка и результат изрядного количества перно, но, учитывая мой резко участившийся пульс при взгляде на Анну, я уже не питал особой надежды.

Я глотнул кофе. Мне нужно переключить внимание в другое русло и, желательно – на иных женщин. Анна – моя работа, а вовсе не доступная девушка. Мне надо вбивать последнее утверждение себе в голову до тех пор, пока последняя клеточка моего тела не поймет это.

– Выражение твоего лица весьма напряженное. Что стряслось? Не нравится круассан? – Анна обескуражила меня дразнящей улыбкой.

Я не понимал почему, но со вчерашнего вечера я даже не мог толком сопротивляться. Вероятно, неувязка скоро пройдет.

Кроме того, если на что я и мог рассчитывать, так это на талант Анны выводить меня из себя.

– Просто пытаюсь осознать тот факт, что какое-то время буду жить во Франции.

– Есть места гораздо хуже для жизни, чем Париж.

Стоило признать, что до сих пор Париж меня приятно удивлял, однако я бы предпочел вернуться в Чикаго.

– Как насчет того, чтобы сделать задуманное именно сегодня? – предложила Анна, удивив меня. – Но сперва я переоденусь.

К сожалению, мои мысли тотчас обратились к разнузданной сцене из моего сна.

Вот этого сегодня точно не произойдет.

Или в любой другой день.

Я не особо изучал Париж. В конце концов, я не отпуске, но имелось одно место, которое привлекло мое внимание после прочтения статьи о городе.

– Катакомбы.

* * *

Посетить катакомбы в холодный зимний день и идти домой под снегопадом, вероятно, было не лучшим выбором.

Анна дрожала, когда мы ввалились в квартиру.

– Признайся, ты хотела, чтобы я замерзла до смерти, чтобы ты мог улететь в Чикаго.

– Если ты умрешь в мою смену, мне лучше вообще не появляться в Чикаго. Твой отец сделал бы мои последние дни на земле не особо приятными.

– Папа – справедливый дон.

Я лукаво улыбнулся. Возможно, Анна забыла, что я был его силовиком в течение многих лет. Да, Данте справедлив, что не делало его менее жестоким и безжалостным, чем любого другого дона.

Данте судил людей по своим стандартам морали и справедливости.

– Вряд ли Данте поступит со мной как дон со своими солдатами, если дело будет касаться именно тебя.

– В таком случае тебе лучше позаботиться о том, чтобы я согрелась, – заявила Анна, снимая мокрую куртку.

Блузка Анны стала прозрачной и плотно облегала тело девушки. Кружевной бюстгальтер дразнил меня сквозь легкую ткань.

– Прими горячий душ, – отрезал я.

Я редко когда замерзал, но сейчас и я с нетерпением жаждал принять теплый душ.

Анна прислонилась к двери ванной, снежинки таяли на ее волосах.

– Мы могли бы принять душ вместе. – Она закусила губу. – Или ты мог бы начать с того, что согрел бы мои губы своими.

Неужели она забыла, что именно ее поцелуй привел меня сюда? И самое ужасное было то, что я не мог перестать думать об этом.

– Зачем мне снова тебя целовать? Чтобы ты могла меня шантажировать?

Я сбросил влажную обувь.

Она вздохнула, скрестив руки на груди.

– Прости. Мне не следовало использовать наш поцелуй против тебя, клянусь, я больше никогда так не поступлю. Париж чрезвычайно важен для меня.

– Явно больше, чем моя безопасность и чувства.

– Неужели у тебя есть чувства? Ты хорошо их скрываешь.

Я бросил на нее взгляд, ни капли не забавляясь. И я уж точно не стал бы делиться переживаниями с Анной, хотя за последние несколько недель они заполнили меня целиком.

– Я бы ничего не сказала папе, даже если ты не сделаешь того, чего я хочу.

– Я должен поверить твоим словам?

Анна выглядела искренне обиженной, но я не собирался легко ее отпускать. Никто раньше меня не провоцировал. Только она.

– Я еще ни разу никого не выдавала, когда дело касалось чего-то серьезного. Даже Леонаса, когда брат меня злит.

– Думаю, я никогда не узнаю, как все обстоит в действительности. Теперь я в Париже, а твое желание исполнилось.

Она отвела взгляд.

– Ну и не верь. – Она исчезла в ванной, и по какой-то причине я почувствовал легкую вину, но, наверное, Анна тоже. Эта девушка снова запудрила мой мозг!

Я пошел в спальню, снял уличную одежду и переоделся в спортивные штаны.

Раздался визг. Я выбежал из комнаты, по дороге схватил пистолет и помчался в ванную не раздумывая. Анна стояла перед душевой кабиной, мокрая и абсолютно нагая.

Я замер, мой разум на мгновение перестал соображать.

Я опустил руку, в которой сжимал пистолет.

– Что случилось? – Мой голос стал хриплым.

Взгляд Анны остановился на моей обнаженной груди, однако девушка и не удосужилась прикрыться. Мне следовало отвернуться, но я