Вознесенная грехом. Последний ход принцессы - Кора Рейли
Она мрачно улыбнулась.
– Они жаждут увидеть, как я прячусь. Хотят, чтобы мне было стыдно из-за видео, из-за отрезанной мочки уха и татуировки. Они слишком долго ждали этого момента.
Она – дочь своего отца – со стальным стержнем и безграничной гордостью. Марселла – королева, которая не нуждалась в венце, чтобы править, но самым грандиозным стало то, что она сама короновала себя, уничтожив отметины моего дяди.
– Они никогда не увидят, как ты чего-либо стыдишься, – прорычал я.
Марселла кивнула, но я заметил намек на тревогу в ее глазах. Общественные мероприятия были ее стезей, территорией, где она правила годами и чувствовала себя как дома. Теперь ей нужно доказывать все заново, и, возможно, впервые в жизни она боялась, что проиграет.
Я прочистил горло и достал каффу, которую купил для Марселлы. Я даже не подумал красиво завернуть ее, поэтому пришлось преподнести украшение на ладони.
– Я знаю, что она наверняка стоит вдвое меньше той, которая сейчас на тебе, но когда я увидел каффу, то сразу купил: ведь ты как феникс возродишься из пепла. И ты способна сжечь всех ненавистников.
Глаза Марселлы округлились, когда она посмотрела на каффу в виде феникса. Она сняла бриллиантовую и надела мою. Хвост птицы закручивался в том месте, где прежде была мочка, туловище змеилось вдоль уха, а голова украсила верх раковины.
Хвост и крылья феникса переливались от красных драгоценных камней, а по телу и голове были разбросаны нефриты, топазы и ониксы. Я потратил на каффу изрядную часть наличных, найденных на свалке Коди, но видеть восторг на лице Марселлы, когда она любовалась своим отражением в зеркале над камином, стоило намного больше всех денег мира.
Она сглотнула, встретив мой взгляд в зеркале.
– Спасибо.
Я кивнул, охваченный предвкушением.
– А теперь давай превратим в пепел всех ненавистников.
Глава 14
Мэддокс
– Поедешь со мной? – спросила Марселла.
Обычно я мчался на байке впереди, желая убедиться, что дороги безопасны, но еще ни разу не сидел в машине рядом с ней.
– Конечно, – ответил я, сжимая ее руку. – Я рядом. И если тебе понадобится, чтобы я указал какой-нибудь богатой дамочке ее место, сделаю и это тоже.
На ее лице промелькнула улыбка, на мгновение отогнав беспокойство.
– Мне было бы приятно. Хотелось бы, чтобы все оказалось просто, но в сегодняшней битве нельзя победить с помощью насилия.
– Уверяю, ты ошибаешься. Нет битвы, в которой можно выиграть, не применяя насилия.
Она закатила глаза.
– Вот причина, почему тебе стоит поладить с Амо, Маттео и папой. Вы обожаете насилие.
Она права, но, к сожалению, мы уже привыкли к жестокому обращению, что несколько усложнило процесс скрепления наших отношений. Лука, мать вашу, Витиелло и я неохотно начинали ладить. Зато всякий раз, когда мы встречались на собрании головорезов, он относился ко мне так, будто не особо сильно ненавидел, и я полагал, это был шаг в правильном направлении.
Мои собственные чувства к Луке тоже далеки от нежных, однако я больше не испытывал желание убить его, что уже неплохо. Он пока не доверял мне, как и я, но мы работали вместе и терпели друг друга ради Марселлы. Понимала ли она, сколько власти в ее идеально ухоженных руках?
– Нам пора, – сказала она. – Не хочу упустить шанс на грандиозный выход. А то фурии подумают, что я крадусь, поскольку боюсь.
Поездка до жилого комплекса, где обитал мэр, заняла пятнадцать минут. Всю дорогу мы с Марселлой не разговаривали, но она крепко держала меня за руку, а я старался избавиться от чувства дискомфорта в лимузине. Из меня никогда не получался хороший пассажир. Я предпочитал быть водителем.
Когда мы припарковались в подземном гараже, Марселла продолжала сидеть в машине.
Я наклонился к ней, встретившись с ее сосредоточенным взглядом. Глубоко в ее голубых глазах плескался страх, с которым она сражалась как воин.
– Если захочешь уйти, дай знать, и я увезу тебя прочь. Ладно?
Она улыбнулась и резко кивнула. Я выбрался из машины и открыл дверь, помогая Белоснежке выйти, затем отпустил ее руку, хоть это и было последнее, чего я хотел. Я жаждал показать миру, что Марселла принадлежит мне, но не раньше, чем она будет готова. Члены ее семьи уже были на месте.
Надеюсь, присутствие Витиелло уменьшит интерес к внешности Марселлы.
Марселла насмерть вцепилась в мои пальцы, когда мы поднимались на лифте в пентхаус с террасой, где устроили вечеринку. Прибыв на последний этаж, я попытался ослабить ее хватку. Официально мы не были парой, и я не собирался ничего обнародовать. Решение за Марселлой.
После минутного колебания она отпустила мою руку и выпрямилась. Двери лифта открылись, и я вышел, осматривая помещение по периметру. В пентхаусе столпились гости. Я узнал многих: политики, местные светские персоны, миллиардеры и члены их семей. Все взгляды сфокусировались на мне, паршивой овце среди фальшивых белых ягнят.
Я кивнул Марселле, притворившись идеальным телохранителем.
По лицам женщин, собравшихся здесь, было видно, что сегодня они надеялись стать свидетелями свержения Марселлы Витиелло. Рвение и злорадство в их глазах говорили об их ужасных личностях больше, чем они, вероятно, хотели. Возможно, они предполагали увидеть сломленную, пристыженную и покорную Марселлу, освобожденную после похищения.
Но когда Марселла вошла в комнату с высоко поднятой головой, она выглядела как гребаная богиня в сливовом платье и лабутенах в тон. Она уничтожила всех.
Белоснежка не собиралась прятаться, она пришла, черт возьми, править. Ледяные голубые глаза, которые вначале заморозили мою кровь, а потом растопили, теперь холодно смотрели на зрителей, готовых злорадствовать.
Я угрюмо улыбнулся, когда некоторые женщины в шоке опустили головы. Марселла скользила по гостиной, кивком приветствуя мэра и остальных, у кого хватило смелости встретить ее взгляд. Она выставила напоказ каффу в виде феникса и татуировку.
Я шагал за ней, внимательно следил за людьми и чувствовал тошнотворное удовлетворение, когда гости в страхе отступали. Я был для них диким зверем, необузданным, не связанным правилами. Они боялись Луку Витиелло, зная, на что он способен. И они пугались меня, поскольку не представляли, на что способен я.
Страх перед неведомым является чем-то прекрасным, если использовать его правильно.
Марселла взяла с подноса бокал шампанского, который ей предложил один из официантов, а я помотал головой, так как не был поклонником игристого напитка. Мне хотелось пива. Как только Марселла остановилась, к ней подошла пара лет пятидесяти.
