Измена. Я лучше чем она (СИ) - Кир Хелен
Она назад отступает. Плавно двигается, как черная кошка. Скользит из рук, выдирается. Отметины свои оставляет, о себе заявляет. Еще больше в меня проникает. Поджигает густую кровь. Она и так все черная, как нефть, загорается от любой вспышки также быстро.
Еще секунда и озверею.
- Не можешь без меня, Барский?
- Сюда подошла, – рычу, подцепляя пояс. – Я тебя сейчас, – дергаю с силой, раздирая ткань надвое, – так выебу, что кроме моего имени ничего помнить не будешь. – Все сдираю, расшвыриваю и разбрасываю. Кровь гудит, тело звенит. Меня вместо расплавленного металла сейчас можно под молот кузнеца класть. – Сколько еще, Дин? Ты же видишь. Я не могу без тебя. Не могу. Что тебе еще надо?
Она стоит голая, раскрасневшаяся. Полыхает как керосиновая лампа, еще немного и стекло, загораживающее огонь разлетится в куски. Между нами электрическое поле накаляется, становится шире, больше, я его чувствую. Я с Динкой все ощущаю в полной мере, потому что, мать вашу, что это если не сучья любовь.
Моя любовь стремительна, она имеет еще пока уродливые формы. Я не знаю и не понимаю, как это любить. Но все равно не закрываюсь от этого. Пусть все будет только с ней. Я готов. Я готов…
- Звереешь, да?
Это последний подкол на сегодня.
- Сама напросилась. Предупреждал.
Загибаю без предупреждения над журнальным столиком. Заставляю упереться руками и расставить шире ноги. Подчиняется. Пока принимает позу, рассматриваю ее сверху. Узкая, гибкая, как змея и эти колдовские черные волосы, прилипшие к влажной коже. Собираю их в хвост, натягиваю. Дина еще сильнее в пояснице прогибается.
- Нравится? – шлепаю по оттопыренной заднице. С садистским удовольствием наблюдаю, как расползается красное пятно по коже. – Знаю. Нравится. Ноги, Дина. Живо.
Ладони в захват, заставляю шире раздвинуть. Перед моими глазами в полном обзоре влажная мякоть. Сглатываю. Опускаюсь на колени и размашисто вкушаю сладость своей любимой женщины.
Вкусная.
- Давай же, Барская, – медленно растягиваю стенки. Под напором Дина сжимается, но вперед все равно поддается. Принимает полностью и замирает. Пульсирует, сжимает. В ней горячо. Влажно и очень хорошо. Настолько хорошо, что подталкиваю еще. – Не больно? Так не больно? – получив отрицательный ответ, двигаюсь. Но мне мало просто трахать Дину, я хочу знать. – Останешься со мной? Говори. Говори!
- Не сейчас только, – умоляет, изогнувшись струной, – я не могу думать… Не могу… Давид! Отвечать не могу… Ты… Да-да-да!
- Да? Останешься? – напираю сильнее, выбиваю признание. Из себя. Из нее. Из нас. – Все равно моей будешь. Ты уже моя. Моя.
Подхватываю и ставлю на ноги. Дина без раздумий хватает за шею. Почти виснет. Мну желанное тело. Стимулирую со всех точек.
- Только с тобой, – тянется горячими губами, я тут же впиваюсь. Схлестываемся языками. Сражаемся. – С тобой.
- Со мной, – высекаю неопровержимо. – Если хоть один приблизится… Хотя бы один… – сильными фрикциями закрепляю слова, помечая ее изнутри. При одной мысли, что она просто посмотрит на кого-то заинтересованно, сердце ядом исходит. Злость шпарит по венам, курсирует по организму, словно капсула с отравой. – Убью, Дина. Я его убью. И ты понимаешь почему.
Слова, как всегда, с напором выходят. Может я звучу чересчур грубо, мне наплевать. Я такой, какой есть и меняться не планирую. Главное другое.
- Не понимаю, – со стоном выходит. – Объясни.
Продолжаю ее трахать. Исхожу на пыльную сахарную пудру, растекаюсь мармеладкой. И что теперь, если с ней всегда так происходит. Мощнейшее единение по всем полюсам. Необыкновенное. Разбивает чувство напрочь, когда такое ощущаешь. Описать трудно, как только нахожу слова, так они моментально обесценивать истинную суть.
Дина давно уже сидит лицом ко мне. Упираюсь лбом в ее, толкаюсь. Тремся губами, роняем признания. Она мокрая, с меня вообще льет, но это не мешает нам органично втираться друг в друга.
Одномоментно ловлю в ее глазах что-то космическое. Неземное. Всматриваюсь. Вглядываюсь в нее и тону в ней. Тону, захлебываясь. Я почти без воздуха. Задерживаю дыхание на сколько хватит, пока не приходит легкая асфиксия и только потом открывается второй этап поступления кислорода. Одного на двоих.
- Я тебя … Ты для меня все, Дина.
Замедляется ход времени. Мы будто в капсуле остаемся и наплевать на весь мир. Мою Барскую подбрасывает. Она крепче льнет, прячет лицо на груди. Обхватываю, даю познать и принять мое признание. Но вместо принятия, ярко ощущаю под ладонями как трясутся хрупкие плечи.
Замедляюсь. Обхватываю руками ее лицо, сцеловываю непролитые реки. Поцелуи неровные, рваные, но лучше их нет ничего.
- А ты для меня.
- Серьезно?
- Да.
- Дин, я клянусь тебе, ты не пожалеешь.
- Да.
- Иди ко мне, – зову не телом, она и так тесно прижата. Душой зову. – Дин, – не могу прерваться, наполняю ее и покидаю. Хочу, чтобы запомнила наше единение не только физическое, но и духовное. Только так и никак иначе. – Люблю. Я тебя люблю, Барская.
Раскаленное стекло керосиновой лампы с треском разлетается по пространству. Летит, сея осколки в наши тела, шрамирует и застревает в коже живыми свидетелями произошедшего. Это наша клятва. Наш завет, обет и я готов соблюдать его первым.
Я готов нести свою лютую любовь сквозь время, потому что боюсь потерять, что обрел с трудом. Держу крепко наше начало, наш исток и не дай Бог хоть кому-то помешать.
- Про меня ты все знаешь, Давид, – горячо шепчет Дина, а я отрицаю. Выпрашиваю признание или хотя бы что-то, что меня успокоит. Мне важно услышать подтверждение и Дина, конечно, не разочаровывает. – Ты для меня все, – повторяет снова и снова. – И я тебя тоже. Люблю. И всегда… я тебя всегда.
Глава 42
- Дина, благодарю за приглашение. Я рад, что сотрудничаю именно с вами.
Поднимаю бокал и чокаюсь с нашей находкой, с автором что подает огромные надежды. Желаю всего самого лучшего и спешу приветствовать следующих.
Сегодня официальная презентация моего издательства. Высший уровень, все как нужно и даже больше. Барский рекомендовал нашей команде самых успешных рекламщиков, промоутеров и помог без очереди выбить лучший зал для проведения мероприятия. Да, без него никуда. Наступило время, когда он словно моя тень. И даже когда Давид мотается по многочисленным командировкам, мы теперь всегда на связи.
Тот вечер открыл новую грань в наших отношениях, но вместе жить мы так и не стали. Я против. И что мы встречаемся тоже не знает почти никто. Давид если и удивился требованиям, но вида не подал. Лишь кивнул и быстро перевел тему для разговора.
Признаюсь, я капризничаю и пользуюсь своим теперешним положением. Вырываю все, что только можно. Минус один и очень большой, Давид начинает терять терпение. Он хочет меня себе в безраздельную власть, хочет, чтобы все знали, что принадлежу только ему. Ну вы поняли, я балансирую на грани. И да, я счастлива.
- Имена врываются в мир литературы, – надрывается на сцене известный ведущий.
Я обвожу взглядом взбудораженную толпу авторов, они довольны, наслаждаются триумфом. Мне так радостно, что им приятно. В глазах молодых начинающих людей плещется ожидаемое счастье, там жизнь, нескончаемая энергия и готовность работать и зарабатывать. Они прекрасны.
- Дорогие друзья, а сейчас нам скажет несколько слов редактор издательства. Я приглашаю Дину Барскую.
Мне очень волнительно. Лида забирает бокал из подрагивающих рук, а я, чуть придерживая шлейф поднимаюсь по ступенькам. Сколько же на меня смотрит людей. То и дело вспышки фотоаппаратов сверкают, щелкают как затворы. Народ включил телефоны, меня записывают, боже. Все хотят запечатлеть как можно больше памятных моментов.
Сначала я говорю немного стесняясь, а потом я замечаю, как в зал входит Давид. Он стоит позади, но я его отлично вижу. Он салютует мне бокалом, серьезно кивает. Так значит он завершил проект, хотя и говорил, что это практически невозможно. Немцы никого раньше не отпускают, я не понимаю, как ему это удалось. Но важно, что он здесь.
