Георгий Ланской - Оглянись на пороге

Остатки коньяка под шоколадку допили прямо в постели, после чего Наталья заснула тяжелым беспокойным сном.

Будильник не то не прозвонил, не то она его не услышала, а проснулась лишь от резкого звонка в дверь. Леха почмокал губами, но так и не поднялся, только брови наморщил. Наталья посмотрела на часы и простонала. Ну вот, детский сад они безнадежно проспали. Аленка, голенькая, в одних трусиках, играла пустыми бутылками, выстраивая их в ряд. Пальцы, губы и бока дочки, а также голые коленки были извозюканы в шоколаде. Нашла, видать, остатки у кровати и быстро запихала в рот, засранка! В телевизоре скакали друг за другом серый кот и рыжий мышонок, лупили по мохнатым задницам, сбрасывали на головы наковальни и как ни в чем не бывало бежали дальше.

— Алена, — позвала Наталья шепотом. Ответа не было. Дочь расставляла бутылки и косилась в телевизор, не слыша мать. — Алена!..

Она обернулась, вытаращив глазенки, и снова уставилась в экран. Снова зазвенел звонок, а потом в дверь застучали, громко, требовательно.

— Тьфу, зараза, — выругалась Наталья, потянула валявшийся под Лешкой халат и, накинув его на голое тело, пошла к дверям. — Да иду я, кого там черти принесли!

Черти принесли участкового.

Она отшатнулась от неожиданности, заморгала испуганно и даже рот открыла, чтобы осведомиться о причине визита, но горло подвело в самый ответственный момент. Она вдохнула, закашлялась и беззвучно пошевелила губами, как выброшенная на берег рыбина. Участковый смотрел безучастно, холодными профессиональными глазами.

— Гражданка Иванцова? — строго спросил он и заглянул ей в вырез. Наталья запахнула халат и заморгала.

— Да… А в чем дело?

— Сигнал поступил, — весомо сказал тот и мотнул затылком. Злая хозяйка квартиры не сразу увидела за его спиной двух теток в одинаковых норковых шапках, пихорах с вытертыми линялыми воротниками, и даже выражения лиц у них были одинаково суровыми и брезгливыми.

— Па-азвольте пройти, — сказал участковый и, оттеснив ее в сторону, просочился в комнату. Тетки шагнули следом, с синхронной брезгливостью уставившись на разгромленную комнату, Леху, валявшегося на диване голой задницей кверху, батарею бутылок и Аленку, угвазданную шоколадом по самые брови.

— М-да, — сказала одна.

— Совершенно с вами согласна, — вздохнула другая. Обе повернулись к Наталье, смерив ее презрительным взглядом с ног до головы. Та покраснела еще сильнее, стянула полы халата и выпалила с яростью, больно отозвавшейся в ее похмельной голове:

— Вы кто такие вообще? Чего надо?

— И девочка неухоженная, — констатировала первая тетка, оглядев Аленку сверху вниз. — Впрочем, это неудивительно при такой-то матери… Налицо алкоголизм, опять же, неразборчивые половые связи. Вы посмотрите на нее, Фаина Леопольдовна, ребенок играет бутылками! И при этом ходит обкаканным. А матери и дела нет!

— Это не каки, а шоколад, — возразила Наталья и тут же увидела на попке дочери неаппетитный коричневый блин, слишком большой для шоколадного мазка.

— Постыдились бы, чему ребенка учите, — сказала вторая и ткнула пальцем в Лехину задницу. — Прикройте хоть, дите ведь смотрит.

Непутевая мамаша спохватилась и действительно бросилась к Лехе, заливисто храпящему и не реагирующему на внешние раздражители, накинула одеяло и повернулась к участковому и теткам, растопыривая скрюченные пальцы, как готовая к атаке кошка.

— Да вы что себе позволяете? — прошипела она. — Вломились в дом да еще указываете! Вы кто? Вы что?

— Гражданка, не ругайтесь. Мы, между прочим, при исполнении.

— При каком еще исполнении?

— При таком, — веско сказал участковый. — Пройдемте… на кухню, что ли. И паспорт приготовьте. Это ваш супруг?

— Где? — не поняла Наталья и только потом спохватилась: — Нет, не супруг.

Тетки победоносно переглянулись.

— Пройдемте, — кивнул полицейский и поперся на кухню, не разуваясь. Наталья зыркнула на теток, вытащила из комода паспорт и пошла за ним, морщась от слишком яркого света. Те направились следом.

— Могу я узнать, что происходит? — ядовито поинтересовалась Наталья. Участковый уселся за стол, раскрыл свою кожаную папочку. Тетки уместились на соседних табуретках, отчего для самой хозяйки места не осталось.

— Можете, — милостиво согласился участковый. — В ходе операции «Участок» мы знакомимся с контингентом, проживающим на территории района, а… девушки из отдела попечительства. Выявляем безнадзорных.

«Девушки», младшей из которых было хорошо за сорок, покивали, поджали губы и достали из кошелок объемистые записные книжки.

— А я тут при чем? — спросила Наталья. «Девушки» покачали головами, как фарфоровый китаец из сказки Андерсена.

— Ну, ваше мнение, Фаина Леопольдовна, — сказала одна. — По мне, тут явные признаки нарушения прав ребенка. Неполная семья, пьянство, разврат… И все это в свободном доступе.

— Вы совершенно правы, Рената Таировна, — ответила вторая. — Дите совершенно безнадзорное, вокруг явная антисанитария. Вы пособие получаете как мать-одиночка? Или алименты? Что у вас есть вообще, вы же нигде не числитесь?

— Как это нигде не числюсь? — возмутилась Наталья. — Дочь пенсию получает по утере кормильца. У нее отец погиб трагически.

Происходящее стало казаться ей глупым фарсом, уж больно напыщенным выглядел участковый, а эти бабы с вычурными именами казались неряшливыми клоунессами. А может, ее похмельное восприятие играло с ней злую шутку. Тетки то приближались, то удалялись, в горле горело огнем — так хотелось пить. Не выдержав, Наталья налила воды прямо из-под крана и напилась, посоветовав себе не особо волноваться: это все-таки ее дом. Тетки синхронно фыркнули и начали листать ежедневники.

— А, да, вот у нас Иванцова, Рената Таировна, она действительно в пенсионных. Вот, четыре триста получают…

Обе оглядели набитую современной техникой кухню и снова переглянулись многозначительно.

— Вы где работаете? — строго спросил участковый. Наталья стиснула зубы.

— Я не работаю.

— А на что живете?

— Родители помогают, — ответила она. Тетки хмыкнули.

— Рената Таировна, — сказала старшая, — я буду осматривать, а вы фиксируйте. Надо еще на предмет жестокого обращения проверить. Наверное, с ребенка и начнем.

Так и не сняв сапог, обе направились в гостиную, отодвинув Наталью с дороги, как неодушевленный предмет.

— Эй! — возмутилась та и ринулась было следом, но участковый придержал за локоть. Она вырвалась и влетела в комнату на вопль дочери.

Бабы бесцеремонно осматривали Аленку, копались в ее спутанных волосах, одна даже оттянула резинку трусиков и с брезгливой гримасой осмотрела содержимое. Аленка повизгивала и вырывалась, тянула руки к матери. Леха почавкал губами и, открыв глаза, осоловело смотрел на происходящее.