Луна на дне пруда - Антон Валерьевич Леонтьев
Другой?
– Ты сегодня кормила хомяка?
Васса уставилась на эту бессмысленную, отчего-то присланную ей приложением фразу. Несмотря на все новые, более и более совершенные версии, подобные нелепости и проколы случались. Вроде бы совершенно обычное общение с Лисом – и вдруг какая-то явная нелепость. Для алгоритмов это имело смысл, а вот для нормального чата с живым человеком…
Но в этом и была вся трудность: чат у нее был с мертвым.
Да, Лис умер, он погиб, вернее, был убит уже больше года назад – и она попыталась его воскресить. И прибыла сюда, на место падения «Боинга», для того, чтобы обрести душевное спокойствие.
И, наконец, попрощаться навсегда с Лисом?
– Васёк, ты не кормила? Но ведь он же тогда умрет!
Васса быстро отложила в сторону мобильный. Раздался зуммер – пришли новые сообщения, наверняка от Лиса.
Нет, она не хотела отвечать на вопросы, которые бы реальный Лис ни за что бы не задал. Выходит, ее Лис был фальшивым?
Ну да, как и любая копия – всего лишь имитацией, пусть и гениальной.
Но ведь ей требовался тот Лис, которого она потеряла, а не какой-то иной.
Васса знала, что обрести его не сможет.
Точно не сможет?
Риган разбудил ее посреди ночи и, только грохотнув в дверь ее каюты, заявил:
– Мы засекли его гидролокатором!
Васса, сорвавшись с места, кинулась вслед за сыном ирландской ведьмы в святая святых яхты – помещение, где располагались мощные компьютеры и иные технические прибамбасы.
Она заметила стоявшую рядом и явно тоже волновавшуюся старую ирландку – та, лишенная возможности приложиться к бутылке во время их экспедиции, стала еще суше и как-то сморщилась.
– Вот, смотри! – заявил Риган, а Васса прильнула к экрану компьютера.
На нем она заметила высвеченные синим, желтым и зеленым очертания чего-то массивного, покоившегося на океанском дне прямо под ними.
– Сейчас прогоним это через программу и… – заявил один из членов команды, специалист по компьютерной обработке, и после томительных минут манипуляций перед глазами Вассы предстало обработанное и увеличенное трехмерное изображение.
Это были контуры самолета.
– Параметры совпадают! – заявил возбужденно техник. – «Боинг-777», левое крыло под странным градусом, но это и неудивительно, а правое абсолютно идеально! Он приводнил его с минимальными повреждениями, и самолет в считаные минуты затонул! О, это было наверняка незабываемое зрелище!
Васса резко прервала восторженные излияния:
– В особенности для пассажиров, некоторые из которых, кто знает, были еще без сознания, но все еще живы.
Васса смотрела и смотрела на экран, чувствуя, что нашла – нашла «Боинг».
Нет, нашла Лиса.
Она покачнулась, ощущая, что перед глазами у нее все поплыло, и если бы не Риган, то наверняка бы грохнулась на пол. Тот, подхватив ее, произнес:
– Эй, все в порядке?
Его мать ответила:
– Ну да, просто качнуло. Не глупи, сынок, а лучше помоги девочке!
Он попытался подхватить Вассу на руки, но та, чувствуя, что приступ сиюминутной слабости уже миновал, отчаянно этому сопротивлялась.
– Все я порядке, все в порядке… – лепетала она, чувствуя, что слезы ручьем текут по лицу.
И все же Риган отнес ее в каюту, положил на койку, а потом, потоптавшись, сказал:
– Доктор пусть даст тебе успокоительного…
– Не надо! – заявила Васса. – Когда мы сможем отправиться к «Боингу»?
Риган, взглянув на нее, сказал:
– Условия пока подходящие, но к концу недели надвигается штормовой фронт. Так что или в ближайшие два дня, или потом уже через месяц или даже полтора…
И добавил:
– Ты готова?
Васса кивнула, хотя от этого вопроса у нее похолодело на душе. Она-то считала, что все время была готова, а выходило, что это не так.
– Давай отдыхай, а утром поговорим. Тебе точно доктора не позвать?
Тут до Вассы дошло – этот суровый гигант проявлял о ней заботу. Он что, испытывал к ней какие-то чувства? Вот только не хватало, чтобы сын старой ирландской ведьмы в нее втюрился!
– Ну, спи тогда! Желаю тебе добрых сновидений…
Никогда еще Риган, этот грубый и злобный Риган, не говорил ей ничего подобного. Вот обложить ругательством на гэльском, которого она, конечно же, не понимала, это было другое дело, а вот такие телячьи нежности явно не в его духе.
– И тебе тоже! – вырвалось у Вассы, которая, растянувшись на койке, сама не знала, почему это сказала.
Только по какой такой причине она думала не о Лисе, заключенном в металлическом гробу прямо под яхтой, а об этом рыжебородом невоспитанном ирландце?
Васса снова потянулась к телефону. Но решила в этот раз Лису ничего не писать – что она могла сообщить, что нашла его место упокоения на дне океана?
И вместо обычного сеанса многочасового чата с Лисом повернулась на бок и на удивление быстро заснула.
В выглядевшем игрушечным глубоководном батискафе помещалось только два человека: управлявший погружением оператор, то есть сам Риган, и еще один пассажир, которым являлась Васса.
Риган крайне подробно инструктировал ее о том, как будет проходить погружение и как быстро подъем на поверхность, на что надо обратить особое внимание, что возможности за все примерно десять часов сходить в туалет не будет, что техника надежна, но что ничего абсолютно надежного, как показала судьба «Боинга», к которому они и отправлялись на океанское дно, не было, что будет холодно, что…
– Мой сын любит других поучать, – заявила старая ирландка, волнуясь, похоже, не меньше, а то еще и больше самой Вассы.
И впервые за многие дни Риган ответил на реплику матери, хотя до этого обращался с ней, как с пустым местом:
– В этом весь в тебя.
Погружение было назначено на семь часов утра. Солнце уже встало, заливая горизонт золотом и багрянцем, ветра почти не было, а ирландка, всматриваясь в даль, заявила:
– Грядет буря, причем знатная. Нам надо поскорее уносить отсюда ноги…
И, дотронувшись до руки Вассы, сказала:
– Возьми это с собой.
Васса увидела старые деревянные четки с небольшим истертым металлическим крестиком.
Неудобно было как-то отказываться, да и ирландка бы не позволила.
– Что, не веришь в подобное? Может, есть, может, нет, я не знаю. Но там, куда вы отправляетесь, совершенно иной мир. Возвращайтесь целыми и невредимыми!
Позади них раздался голос Ригана:
– Что, пугаешь клиента? А вроде бы трезвая. Ты еще расскажи басни
