Нечестивцы - Ульяна Соболева
— У кого-то хорошее настроение…Убил вагон людей или другие поводы есть для радости?
А всё же схватиться за его запястье, настырно поглаживающее мою плоть.
***
Удивлена детка. Мне нравится как вспыхнули ее глаза, как приоткрылся рот и как она испугалась собственных ощущений. Да, сегодня будет по другому. Ты начала игры, а я продолжу. Очень люблю быть взаимным.
И как же сильно ей захотелось сбежать…Но она зачем-то держится. И меня, пиздец как заводит ее игра.
Отнял руку от горячей плоти и облизал пальцы. Сначала один, потом другой.
— У кого-то стоит на тебя и ты вертела своей задницей и надела это белье именно для этого не так ли?
Подтолкнул поближе к комоду, хватая за затылок и нагибая так, чтобы ее попка оттопырилась назад, прижался к ней зудящим стояком и характерно толкнулся, не отпуская затылок, а сжимая его сильнее. Рванул ее на себя буквально впечатывая спиной мне в грудь.
— А насчет убил…мы с твоим папой можем посоревноваться. И я не знаю кто из нас возьмет главный приз…Впрочем нет. Знаю. Мой главный приз уже у меня в руках.
Погладил затылок, скользнул к горлу, слегка сдавливая, а второй рукой обхватил левую грудь и сильно сжал снизу, так чтоб она вытянулась конусом. В зеркало мне виден ее сосок. Еще не стоит…но скоро встанет. Скоро я буду кусать его и мучать.
— Так как ты там называешь наш секс? Насилие?
***
— Я предпочитаю не думать о нём. Вообще.
Перехватив его нахмурившийся взгляд, выдохнуть, стараясь сдержаться на грани, не отодвинуться от него. Напоминая себе, что я хотела именно этого? разве нет? Разве он всё равно не сделает по-своему? ЧТо я теряю? Остатки своей гордости? они растоптаны Нармузиновым в первую же ночь. И в каждую последующую, в которую он с диким упоением и болью проходился своими грязыми ботинками по её осколкам. Что я приобрету? я понятия не имела. Но знала, что должна постараться сделать хоть что-то…
Напоминает об отце. Намеренно. Плевать. Какой бы болью ни отзывалось это напоминание внутри. Сегодня будет так, как хочу я.
Выгнуться так, чтобы касаться его груди головой, отмечая, как потемнел его взгляд. И даже черты лица кажутся более заостренными. Смотрит в упор через зеркало то на мое тело, то в глаза.
— И да, ты прав. Я надела это бельё для тебя.
Заставить себя провести кончиками пальцев по его ладони, сжимающей мою шею.
— Придумаем новое название…нашему сексу?
***
Сучка! Мне нравится и в тоже время настораживает. Что она такая покладистая. Что ей нужно от меня. Все желание ласкать ее, доставить удовольствие вдруг становятся какими-то жалкими потому что я улавливаю эту нотку лжи, этот оттенок игры.
— Зачем сексу придумывать название…его уже назвали до нас. Трах, ебля, совокупление…КАк тебе нравится больше? М? Насилие уже надоело?
Пока говорю сдавливаю ее щеки обеими пальцами и разворачиваю лицо насильно к себе.
— Мы занимаемся и занимались тем, что нравится мне. И насрать как это называется. Что ты задумала, м? К чему эти тряпки, краска на лице, заигрывания. Я вижу тебя насквозь. Что тебе нужно, а…Воронова…Нет, Нармузинова. Чего ты хочешь. Попроси без этой лжи и может быть получишь.
А самому до адской боли хочется подыграть, продолжить трогать, ласкать, лизать. Слышать как она говорит, что ДЛЯ МЕНЯ. МНе нравится думать, что это могло бы быть правдой. Но я дохрена лет прожил на этом свете, чтобы давно лишиться наивности.
***
Ублюдок! Ненавижу его! Божеее. Как же я ненавижу его! Его эту чертову проницательность. Ненавижу то, как в черном взгляде в привычные ненависть и похоть вплетается насмешливое превосходство. Будто он знает заранее каждое моё действие. Плевать. Пусть задевает каждым своим словом. какое там…каждым своим проклятым презрительным взглядом. Не обещает выполнить просьбу, даёт знать, что не удивится уже ничему. Ещё и это долбаное "может быть".
— Я хочу хотя бы раз в своей жизни заняться любовью.
Выдохнуть в ответ на насмешливый взгляд. Чистую правду. И пусть хочется не с ним. Не его. Но это та часть правды, которую он, возможно, примет…
— Ни грамма лжи…Саид. Хотя бы раз. Ты умеешь заниматься любовью, а не трахать и совокупляться?
***
Шибануло током. Сильно. Так что вдоль позвоночника протянулись огненные плети и я вздрогнул. Эти слова заставили полностью развернуть ее к себе, сгрести одной рукой за талию, а другой упереться в стекло. Чтобы жадно смотреть на то как голубые глаза пристально сжигают меня своей ясной небесной синевой.
— Любовью занимаются вдвоем…Карина. До сих пор…я был в этой игре один. И наш секс даже не насилие. Нет. Скорее мастурбация. С одной лишь разницей, что моя сперма оказывалась в твоем влагалище, а не у меня в руке.
Но дышать все труднее потому что ее лицо слишком близко, а запах сводит с ума. Она умопомрачительно пахнет эта сучка, эта белокурая ведьма от одного взгляда на которую мне скручивает яйца.
И да…до сих пор между нами не было даже секса. А я хочу…Пиздец как хочу заняться с ней хотя бы сексом.
— Но я выполню твою просьбу. Я же сказал, что мне нравится честность…хотя не знаю на кой черт это тебе. Хочешь заняться любовью? Для начала поцелуй меня…сама. По настоящему. Ты же умеешь целоваться, а? Или ты раньше трахалась без этого?
***
Засмеяться. Первым порывом засмеяться в ответ на последнюю фразу. Прямо ему в лицо. Параллельно с пощёчиной, чтобы причинить хотя бы толику той боли, которая взорвалась внутри как только его голос стих.
Не знаю, как я смогла сдержаться. Прикусив со всей силы щёку изнутри. Едва не до крови, чтобы заглушить рождающуюся истерику в груди. Впиваясь ногтями в собственные пальцы, не позволяя утихнуть физической боли. Она прекрасна. Эта боль. Она — самое лучшее средство от той, что неумолимо разрывает сердце, что заставляет вскипать мозги и вызывает слёзы в глазах.
Поцеловать его? только от этой мысли начинает подташнивать. Лучше бы сказал воткнуть в себя нож…
Глубокий вздох прежде чем приподняться на носочки, прямо перед ним. молчит. каменная статуя, которая не желает помогать. которая только ждёт, что я сделаю.
Закрыв глаза, только чтобы не видеть его лица, податься вперёд. К сжатым губам. Прижаться и замереть, едва не оглохнув от собственного оглушительного
