Марна Келлог - Бриллиант

И тут случилось второе чудо за сегодняшний день. Потому что, сама не знаю как, я успела вовремя заметить знакомый «бентли», принадлежавший «Баллантайну». Сидевший на заднем сиденье Оуэн смотрел в окно, по-видимому, ожидая моего возвращения.

Я метнулась в густую тень крыльца соседнего дома и осторожно высунула голову. Какое счастье, что я увидела их первой!

Стоять пришлось недолго. Вскоре послышалось урчание мотора, и машина тронулась с места. Я подождала еще несколько минут для пущей уверенности и только потом наконец вошла в подъезд спящего здания.

Глава 27

— Знал, что вы захотите получить отчет о том, как прошел вечер у Уинтропа, — раздался голос Оуэна в автоответчике как раз в тот момент, когда я стянула насквозь промокшую одежду и сунула в стиральную машину. — Вошел в контакт не только с ним и дочерьми, но и успел поговорить с парой важных шишек…

— О, как мило, Оуэн, — ответила я автомату.

— …а также потолковал с Одессой Ниандрос.

Я забыла о стиральной машине. Одесса Ниандрос могла обеспечить наше будущее. Она была сестрой покойной принцессы Арианны и контролировала ее наследство, оцененное в неплохую сумму — чуть выше миллиарда долларов. Кураторы коллекций ее сестры до сих пор еще не составили окончательной описи, позволявшей Одессе решить, что делать со всем этим: продать, пожертвовать или оставить себе. Все значение нескольких минут разговора с такой женщиной трудно было переоценить.

— Пытался зайти в гости, чтобы обо всем рассказать лично, но вы, наверное, на свидании или где-то еще. Сейчас приблизительно десять пятнадцать. Увидимся в девять утра. Сладких снов.

Я почти забыла, что завтра мы едем на завод встретиться с Гилом.

Как я и подозревала, судя по количеству вещей, улов в доме Фуллертонов стоил таких трудов, Шейла Фуллертон была весьма щедра к себе. Я знала, что она сама купила большую часть этих богатств. Ни один англичанин, сколько бы денег у него ни было, не подарит жене такие огромные, почти вызывающие камни, да еще и в современных оправах.

Когда все это сияние высыпалось из пакета на обитую синим бархатом скамью в мастерской, я едва не ослепла, поняв, что достигла вершины своей карьеры. Здесь были десятки больших, прекрасно подобранных по цветам камней, которые так легко продать. Среди них были и цветные бриллианты, очень редкие, дорогие, высоко ценимые, страсть коллекционеров, любовниц и пресыщенных богатых молодых пар, таких, как скороспелые миллиардеры или профессиональные спортсмены. Все оправы были из золота или платины. Несмотря на их хорошее, но не лучшее, с моей точки зрения, качество, ни одну вещь не стоило сохранить. Все слишком коммерческие и слишком современные. Ничего по-настоящему соблазнительного. Если не считать одного гарнитура. Колье состояло из сорока бриллиантов, все по два с половиной карата, изумрудной огранки. Не класса Д чистой воды, как в моем браслете, и даже не класса Е, F, G, но неплохого качества: Н, I, J. Камни были собраны вместе, в невидимой, разработанной Ван Клиффом оправе. Настоящее произведение искусства, шедевр легко распознаваемой работы знаменитого ювелира Люсьена Брагона. Гроздья бледно-розовых бриллиантов различной формы были разбросаны по ленте, как взрывающиеся петарды. Стоило это, по моим подсчетам, не меньше десяти миллионов, плюс еще и серьги точно в таком же стиле. Я мысленно извинилась перед месье Брагоном, ссыпая камни на покрытые бархатом подносы и бросая платиновые оправы в тигель, где они растаяли, как меренги в густом сиропе.

Потом я ловко вынула остальные камни, поставила плавиться оправы: отдельно платину, отдельно желтое и отдельно белое золото — и разложила камни по сортам, каратности и огранке.

К тому времени как я закончила, сейф выглядел как магазин Граффа на Олд-Бонд-стрит.

Перед сном я наскоро просмотрела видеозаписи камер слежения. Ничего серьезного… пока к дому не подкатил лимузин компании. Из него вышел Оуэн и позвонил в дверь. Подождал и позвонил снова. Потом повернулся к машине, махнул рукой, и оттуда вышел Майкл. Мне не стоило удивляться тому, что произошло дальше, но я все же удивилась. Майкл вынул отмычку и в два счета открыл замок на входной двери в подъезд. Я не могла опомниться от шока. Он отступил и дал Оуэну пройти. Тот поднялся по лестнице и снова позвонил в мою квартиру. Моя система не снабжена аудиоаппаратурой, но было ясно, что Майкл предлагает взломать дверь. Однако Оуэн ответил отказом. Они вернулись к машине и ждали еще двадцать минут, прежде чем уехать.

Глава 28

Утро субботы.

Я сварила большую чашку горячего какао, сделала два намазанных маслом тоста с корицей и, насладившись всем этим, отправилась в мастерскую, на еженедельную пытку.

Вынула из сейфа крошечный лэптоп в титановом корпусе и проверила электронную почту. Сегодня у меня было на редкость оптимистичное настроение. Не знаю, то ли из-за успешной подмены — кашмирское колье ушло за пять миллионов фунтов, а все бесценные чудесные сапфиры лежали в моем сейфе, — то ли из-за огромной добычи из сейфа миссис Фуллертон, то ли из-за успешного бегства. Интересно, как чувствует себя Самаритянин.

В газетах ничего не сообщалось о грабежах или убийствах, так что я скорее всего не прикончила его, и он благополучно добрался до дома. Впрочем, ничего не сообщалась и о Ренуаре, найденном в полицейском участке. Так что это, возможно, был не Самаритянин, а обычный преступник.

Появление Оуэна, ожидавшего у двери, конечно, застало меня врасплох, а вид того, как ловко и профессионально орудует отмычкой Майкл, должен был не только повергнуть в ужас, но и встревожить, потому что Майкл был настоящим громилой в ливрее, которому ничего не стоит вломиться в мою квартиру. Так что, откровенно говоря, у меня не было причин чувствовать себя счастливой, но на душе почему-то было спокойно. Я проснулась с таким чувством, что сегодня меня ждет что-то необыкновенно хорошее.

Наконец телефон нашел спутник, а спутник нашел сервер, и все это с безумной скоростью. Я знала: сегодня должно случиться что-то необыкновенное. Не просто знала — чувствовала.

Барабаня пальцами по губам, я нетерпеливо выжидала.

Что я буду делать, если получу сообщение? Что там будет? Привет? Вы моя мать? И я сразу подниму трубку? Упаду в обморок? Или заплачу? Я действительно не знала, что должна сделать любая мать на моем месте, поскольку моя проявляла свою материнскую заботу исключительно тем, что надиралась и выгоняла меня из трейлера. Теперь-то я понимаю, что она сама была ребенком. Все это происходило тысячу лет и целую жизнь назад. Тогда я была совсем другой. Той, прежней Кик Кесуик попросту не существовало. Я даже не могла вспомнить, что она чувствовала и как выглядела. И сейчас не могла разбудить в себе гнев, страсть или хотя бы любопытство. О да, я читала, что должна испытывать мать в подобных случаях. Как должна повести себя. Видела фильмы и телешоу.