Молли Катс - Никто мне не верит

Его квартира находилась в Ньюбери; дорога до нее от остановки была приятной прогулкой в хорошую погоду, но в плохую превращалась в ледяную ванну. Сегодняшнюю погоду однозначно нельзя было назвать даже приличной, хотя по календарю зима еще не началась.

Каждый год когда в Бостоне устанавливался мороз, многие парни на его работе начинали вслух интересоваться тем, что они, черт побери, здесь делают вместо того, чтобы совершать круиз на «Краун Вик» вдоль Западного побережья или где-нибудь еще.

Но Майк никогда не задавал себе подобные вопросы, ни вслух, ни про себя.

Он был дважды во Флориде, по разу в Аризоне и Калифорнии. Все это солнце высушивает тебе мозги. Большее число преступлений, более тяжелых, сумасшедших и порочных… и глупость! Казалось, само солнце выращивает их, так же как и странные высохшие колючие палки, которые там называют растениями. Удивительное количество кретинов.

Спасибо, он лучше останется здесь.

Его ненависть к северо-восточным подонкам, как и к холодной погоде, была рефлекторной. Они были ему знакомы. Худшие из них могли в некоторой степени конкурировать с типами с Юга, но большинство соответствовали определенному образцу.

Эта задница, этот слизняк, который теперь преследует Марчетт, не соответствует бостонскому типу. Ей даже не нужно было говорить, что этот парень Оттуда.

Может быть, он все-таки вернется к себе и оставит леди в покое.

Может быть.

Порыв ветра чуть не сорвал капюшон с головы Майка, и он поспешил уйти с широкого проспекта, свернув за угол и направившись в сторону Ньюбери. Чуть подальше, в середине квартала ветер трепал тент над входом в бар Нэнси Джин. Подойдя к нему, он секунду подумал и вошел внутрь.

Внутри было очень тепло, как в школьном классе, и это было одной из причин, по которой он столько времени проводил в этом месте; несомненно, такой причиной не могло быть пиво, которое здесь подавали и которое он, будучи хорошим парнем, заказывал и никогда не допивал. Или чили Нэнси Джин, которое она, похоже, готовила из старых ремешков от часов.

— Как дела? — приветствовала его Нэнси Джин. — Закрой дверь поплотнее, дорогой.

— Я это делаю всегда.

У стойки было около дюжины табуретов, половина из которых были заняты. За баром находилась комната с небольшой танцевальной площадкой и столами, освещенными чуть больше, чем это нравится публике, но Нэнси Джин любила свет так же, как тепло. Парочки и группы людей беседовали и ели. Никто никогда не говорил Нэнси Джин, что по новому закону необходимо оборудовать помещение для некурящих, и над всем витал дым.

Он повесил куртку и сел на табурет.

Нэнси Джин ходила за стойкой. Ее рост был меньше пяти футов, но на пол были прибиты дополнительные доски, и над стойкой виднелась верхняя часть тела Нэнси, начиная с ее голландского парика орехового цвета и двойного подбородка и заканчиваясь ее большой и низкой грудью.

— Миллер, дорогой?

— Конечно.

Он мог поесть, когда придет домой, но иногда ему было просто приятно посидеть здесь. Многих людей, работающих целыми днями и вечерами в большой шумной комнате, раздражает гул разговоров, но Майка это расслабляло. Необходимой ему тишиной он мог насладиться дома.

От нечего делать он смотрел маленький телевизор, стоящий у задней стенки бара. Нэнси Джин установила его там среди бутылок совсем недавно. Сначала показывали какого-то коммерсанта, занимающегося тканями, потом сводку погоды — именно то, что он хотел увидеть, — какая-то сияющая красавица, которая выглядела так, словно зубов у нее было больше, чем у обычного человека, весело трещала о похолодании.

Совсем не похоже на Третий канал, где он был вчера.

Там не было никаких ослепительных красоток.

У этой Линн Марчетт есть характер. Хорошая программа, возможно, хорошая леди… немного воинственная.

Но в ее ситуации он, наверно, вел бы себя также.

Да он, черт возьми, и был таким временами.

Слесарь, которого порекомендовал Майк, быстро пришел, сделал свою работу и ушел. Разговаривая по телефону, Линн не отрывала глаз от нового замка на двери.

В Лос-Анджелесском отделении «Тексако», естественно, никогда и ничего не слышали о Греге Альтере. Единственным человеком, с которым еще могла попытаться поговорить Линн, была Джоан Барбато, женщина из агентства Бейлисс.

Линн чувствовала запах рыбы, которая все еще лежала в дуршлаге на кухне, пока звонила в справочную Лос-Анджелеса. Как только она сделает этот звонок, она завернет рыбу и уберет ее.

Не сдавайтесь.

— Конечно, Линн, я тебя помню, — сказала Джоан. — Как я могла забыть свое знакомство со звездой телевидения? Я как раз смотрела твою программу несколько недель назад. Ты была великолепна.

— Спасибо. Я звоню по поводу Грега Альтера. Он просил меня найти какую-нибудь работу на телевидении для его двоюродной сестры, а у нас как раз есть свободное место, но я потеряла его визитную карточку. Ты не знаешь, где я могу найти его?

— У-у, нет. Я даже не запомнила его фамилии.

— А разве он не твой друг?

— Нет, — сказала Джоан. — Я познакомилась с ним только в тот вечер. Я думала, что он пришел с какой-то другой девушкой. Я могу проверить и постараться узнать, нет ли у кого-нибудь его номера телефона.

Дожидаясь ответного звонка Джоан, Линн обдумывала то, что она скажет Грегу, если она найдет кого-нибудь, кто общается с ним или может передать ему письмо.

Она может потребовать, чтобы он оставил ее в покое, сказать, что она ходила в полицию.

Или она может напасть. Попытаться вывести его из себя, подтолкнуть к какому-нибудь опрометчивому поступку.

Джоан позвонила и сказала, что никто ничего о Греге не знает. Роджер Массей изредка встречал его раньше в разных местах. Не хочет ли Линн, чтобы Роджер передал какое-нибудь сообщение, если он снова встретит Грега?

Линн закусила губу. Не хочет ли она? Она могла бы переслать Роджеру запечатанное письмо… но кто знает, когда Грег его получит и получит ли вообще? И хочет ли она, чтобы ее угрожающая записка болталась по всему агентству? Когда через несколько месяцев она будет на телевизионных экранах по всей стране?

— Спасибо, не надо, — сказала она Джоан. — Где-то эта визитка должна же быть. Найдется.

Она сидела, барабаня пальцами по телефону. Потом вспомнила про рыбу, прошла на кухню, завернула ее и убрала в холодильник. Она хотела задернуть занавески, потом передумала.

Не сдавайтесь.

Она решила написать Грегу письмо. Фразы из него вертелись в голове и просились наружу. Но кто мог бы передать письмо? И кому она может довериться настолько, чтобы быть уверенной, что человек не прочитает того, что написано в письме и что непосвященному в ситуацию оно покажется бредом сумасшедшей.