Антон Леонтьев - Хозяйка Изумрудного города

Именно это — клеймо «бедная девочка, она ведь такая страшненькая!» — и определило во многом будущую судьбу Натальи Коротковой…

КНИГА ВТОРАЯ

ИЗАБЕЛЛА И НАТАЛЬЯ

ГОДЫ 1972–2002

Изабелла, попав младенцем в монастырь Святой Терезы в провинции Сабана Марина, росла непоседливым и живым ребенком. Она резко отличалась от прочих обитателей монастырского приюта. Хотя бы потому, что выделялась своей необыкновенной для Коста-Бьянки внешностью. Блондинка с голубыми глазами и смуглой кожей — необыкновенное сочетание, которое придавало ей особое очарование.

Нравы в монастырском приюте были суровые, однако Изабелла, обладавшая бунтарским характером, сразу же противопоставила себя им — и попала в немилость к сухопарой матери-настоятельнице, которая считала Изабеллу несносной и распутной.

— Вы только посмотрите на нее, — говорила мать-настоятельница. — Господь отметил ее среди прочих детей такой внешностью… И вспомните ее происхождение! Нет, из этой девчонки толка не выйдет! За ней нужен глаз да глаз!

Изабелла с самых ранних лет знала, что происходит из рода Баррейро. Она вслушивалась в истории о своем могущественном прадеде Ринальдо, который когда-то держал в страхе всю страну, и о своей необыкновенной бабке Надин, прибывшей из Польши.

Она по происхождению графиня, хотя бы и на одну восьмую, Изабелла никогда об этом не забывала. Она была уверена, что судьбой ей предназначен особый путь. Она добьется всеобщего признания и обожания!

В монастыре детей воспитывали, прививая им католические нравы, пугая греховной жизнью и рассказывая о грехах и грешниках, которые подстерегают за воротами. Униформа — черная, похожая на одеяние самих монашек — была строго обязательна круглый год, даже в самую жару, когда солнце раскаляло воздух до сорока градусов. Изабелла противилась этим глупым, как она считала, требованиям. Почему она должна париться в страшном и убогом платьице, когда в соседнем городке женщины ходят в таких соблазнительных купальниках и легких сарафанчиках?!

— Изабелла, — заявляла ей в очередной раз мать-настоятельница, вызывая к себе на ковер провинившуюся девочку. — Как ты смеешь подбивать других не повиноваться мне? Почему ты организовала вылазку на пляж? Разве ты не понимаешь, что я по-матерински забочусь о тебе, а ты не хочешь это воспринимать.

Мне очень, очень обидно.

Девочка в свои восемь лет обладала великолепными актерскими способностями. Ей ничего не стоило прикинуться невинной овечкой, поплакаться, смиренно попросить прощения. Мать-настоятельница терялась, видя крупные, как дождевые капли, слезы, блестящие на личике Изабеллы, и смягчалась.

— Ну хорошо, я не буду применять к тебе наказание, — говорила она.

Изабелла этого и добивалась. Она не хотела отправляться в темный, сырой подвал, полный пауков и крыс, где два раза в день через отверстие в железной двери подавали кружку воды и кусок черствого хлеба.

Ей не хотелось читать пять сотен раз молитвослов, стоя на коленях перед распятием, или драить кухню.

Мать-настоятельница, в душе добрая и сентиментальная, прощала Изабеллу раз за разом. Фантазия у девочки была неистощимая, и она придумывала новые отговорки, которые действовали безотказно.

Все же настал неотвратимый момент, когда она не смогла больше обманывать аббатису. Ей было шестнадцать лет. Изабелла организовала путешествие нескольких девушек в соседний городок, на пляж, чтобы искупаться в океане и посидеть в баре с кавалерами.

Узнав об этом, мать-настоятельница не выдержала.

Она вызвала к себе Изабеллу и суровым тоном произнесла:

— Изабелла, я не потерплю, чтобы ты превращала подвластный мне монастырь в вертеп. Тебе уже шестнадцать, и ты давно не ребенок. Ты намеренно игнорируешь установленные мною правила.

Изабелла попыталась сочинить очередную историю, но мать-настоятельница, обычно уравновешенная, стукнула рукой по столу так, что брякнул бронзовый колокольчик, лежавший на кипе бумаг. Изабелла вздрогнула. Она никогда не видела аббатису в таком гневе.

— Я сыта по горло твоими выходками, милая моя, — сказала она. — Ты лжешь с радостью, не понимая, что это один из смертных грехов. Вся твоя жизнь, Изабелла, — это ложь. У тебя пока что есть возможность спасти свою бессмертную душу и отвратить ее от вечных мучений в геенне огненной. Другие девочки, в отличие от тебя, оказались честными, они рассказали, что вы не просто гуляли по пляжу, не просто пили алкогольные коктейли в баре, ты подбивала их на то, чтобы познакомиться… — Тут аббатиса запнулась. Ее лицо покрылось пурпурными пятнами, а кончик острого носа затрясся от негодования. — … чтобы познакомиться с мужчинами! — Она выплюнула последнее слово, как червяка, оказавшегося в яблоке. — Я вижу, что ты пошла в свою мать, которая родила тебя во грехе. Изабелла, я уже решила, что тебе нужно!

Изабелла замерла, стоя перед аббатисой, сидевшей в кресле. Она поняла, что та не поддастся на ее уловки. Значит, она выдумала новое наказание. Что это — стояние на коленях на горохе или уборка помещений?

— Я не имею права рисковать другими воспитанницами, вверенными моему попечению, — продолжала аббатиса. — Поэтому, Изабелла, я приняла решение — ты покидаешь стены монастыря Святой Терезы!

О, Изабелла внутренне возликовала. Она и представить не могла, что окажется на свободе. Как же она ненавидела этот монастырь, который именовала тюрьмой. Аббатиса, сама того не подозревая, сделала ей шикарный подарок.

— Ты рано радуешься, — заметив блуждающую улыбку на красивом лице Изабеллы, произнесла матьнастоятельница. — Если ты думаешь, что я отправлю тебя на все четыре стороны, то глубоко ошибаешься.

Я не могу отпустить тебя в мир, полный греха, ведь ты так восприимчива к этому, видимо, это семейное, девочка моя. Я делаю все тебе во благо, запомни это.

Я уже договорилась с моей старинной подругой, аббатисой монастыря Тела Господня, ты отправишься немедленно туда и примешь постриг.

— Но я не хочу, — вырвалось у Изабеллы. — Матушка, о чем вы, я не собираюсь становиться монахиней…

— Я знаю, что для тебя лучше всего, — поджав губы, твердым и не терпящим возражений тоном, гнула свое мать-настоятельница. — Ты станешь монахиней в одном из самых почитаемых в Коста-Бьянке монастырей, это исправит тебя и поможет обрести себя. Ты отправляешься туда сегодня же вечером, все решено!

Изабелла, покинув кабинет аббатисы, впала в некое подобие шока. Значит, за нее решили ее судьбу. Но она не желает, как мать и бабка, посвящать себя монашеской жизни. Что за бред — ходить всю жизнь в рясе, молиться по пять раз в день, вставать в четыре утра, питаться постным супчиком. Нет, она мечтала совершенно о другом.