Галина Романова - Демон ревности

Странно, но он это так глубоко прочувствовал, что еще до того, как окликнули по имени-отчеству, его пробило липким ледяным потом.

— Илья Сергеевич? — раздалось через секунду после того, как он предательски взмок.

— Да.

Илья повернулся. Сзади стояли двое. Крепкие парни в штатском. Но не чья-то охрана, нет. Те всегда с иголочки одевались, тщательно были выбриты. Эти двое выглядели обычно, как рядовые граждане, что особенно напрягало. Один был плохо выбрит, второй вообще не брился пару дней. У одного тупоносые черные ботинки. У второго грязные кроссовки черного цвета.

— У нас есть к вам пара вопросов, — проговорил тот, что был в ботинках и не забыл хоть и плохо, но побриться.

— У вас — это у кого? — с насмешкой поинтересовался Илья, хотя и так все понял.

Оба как по команде полезли в карманы своей обычной одежды. Достали удостоверения и выперли щитом к его глазам.

— А в чем проблема? Можем говорить и здесь.

И он, забыв, что машина в грязи, прислонился задом к багажнику. Ноги не держали.

— Можем и здесь, — неожиданно согласно кивнул неряшливо побритый. — Только нам придется пригласить понятых.

— Зачем? — не понял Илья.

— Затем, что нам необходимо осмотреть вашу машину. Содержимое ваших чемоданов. Это ведь вы свои чемоданы укладывали в багажник?

— Да, только чемодан там один, — с раздражением отозвался Илья. — И одна сумка!

— Без разницы. Так что?

— Что?

— Осмотр произведем здесь, на месте? Или проедем к отделу?

— Нет уж, давайте здесь покончим с недоразумением. Некогда мне кататься! Приглашайте этих своих… понятых! — выпалил он как ругательство.

А потом начался настоящий кошмар. Нелепый, нереальный, который никогда не должен был случиться с ним. Подобные кошмары происходят только с такими курицами, как Кира. С ним, умным, рассудительным, трезво мыслящим человеком, никогда не могло такого случиться!

А случилось!

Как во сне Илья наблюдал, как перед лицами понятых трясут его рубашкой и штанами, которые почему-то оказались в засохших бурых пятнах.

— Предположительно пятна крови, — бубнил плохо выбритый мужик, второй заполнял протокол. — Вы не отрицаете, что это ваши вещи?

— Нет, — мотал он головой, пытаясь вспомнить, где мог так запачкаться.

— Что нет? — строго вопрошал писавший. — Вещи ваши?

— Мои.

— Вот так-то лучше.

Кому лучше? Отчего лучше? Оттого, что еще одна пара брюк и свитер, выпачканные предположительно кровью, нашлись на самом дне его чемодана?

— Но этого не может быть! — таращил он глаза на следователя уже в кабинете, куда его доставили со стоянки перед отелем.

— Это вещи ваши? — сурово сводил брови следователь. И возмущенно добавлял: — Вы при понятых сказали, что ваши!

— Мои! Но я… Я не пачкал их!

— Так. Сумки собирали вы?

— Я.

— И что тогда хотите?

Следователь лениво что-то жевал и смотрел на Илью как на уже отработанный материал. Ему все уже было ясно. Куда его, за что и по какой статье.

— Я хочу, чтобы вы разобрались! — верещал Илья и требовал адвоката.

— Разберемся, не сомневайтесь, — криво улыбался следователь.

— С чем? С чем, стесняюсь спросить?!

— С тем, чья кровь на одежде.

— А чья? Чья она, по-вашему, может быть? — Он открывал и закрывал рот, как рыба, лишенная привычной среды обитания.

— Разберемся, — следователь смотрел на него тупо, без чувств совершенно. — У вас ведь недавно невеста погибла при загадочных весьма обстоятельствах, не так ли?

— Да, погибла. Но за это преступление уже арестован человек. И ему предъявлено обвинение.

— Тот человек пока проходит по делу подозреваемым, — поднял вверх отвратительный грубый палец следователь. — Его вина пока не доказана, раз. А два — вы могли быть соучастниками, так ведь?

— О господи! — простонал Илья. — Это просто мистика какая-то. У меня не было мотива убивать Катерину! Не было!

— Возможно, — уклончиво произнес следователь и тут же вытащил откуда-то из-под стола его свитер, уже упакованный в целлофановый пакет. — Но у вас был мотив убить ее домработницу. Именно этот свитер был на вас в тот вечер, когда вы отправились к ней в гости. Разве нет?

Илья еще шире открыл рот. Ему казалось, что он громко орет. Орет во всю силу своих надорванных легких.

Они знают? Знают, что он был у Клавдии в гостях? Видели его? Или в ее доме установлены камеры? Мерзкая старая дрянь!

— Вы же не станете отрицать, что навещали ее несколько дней назад? — поинтересовался следователь и улыбнулся вкрадчивой дьявольской улыбкой.

Илья молчал.

— Не отрицаете. И не станете отрицать, что между вами произошла жуткая сцена. И вы убили ее.

— Нет! — завизжал, наконец, Илья. — Я никого не убивал! Никого, никогда! Я требую адвоката!

И он потерял сознание.

Глава 15

— Макаров, ты?

Голос бывшей жены ворвался в его прерванный сон незаконченным кошмаром. Он даже вздрогнул всем телом, честное слово.

— Чего тебе? — спросил Макаров хрипло, когда понял, что это не финал его мучительного кошмара, а явь.

— Разговор есть. А ты что, спишь, что ли?

— И чего?

— Так времени-то уже десять утра почти, — фыркнула она недоверчиво. — Не один, что ли? Приспала тебя эта щепочка?

— Не понял, — он угрожающе повысил голос, догадываясь, что бывшая намекает на Ирину, с которой засекла его ее подруга в кофейне. — Тебе чего надо? С какой стати моей личной жизнью интересуешься? От одиночества звереешь?

Жена фыркнула и промолчала. А потом начала учить его правилам поведения с родной дочерью и ее женихом.

— Нет, конечно, я благодарна тебе, что ты вразумил Василису! — без конца вставляла его бывшая в свою речь. — Слава богу, она никуда с ним не полетит. Но отдавать им на растерзание родовое гнездо, Макаров, — это неумно. И непростительно даже тебе.

— Я сейчас трубку положу, — пообещал он и зевнул протяжно. — Ты же не за этим звонишь, милая. Скучаешь? Или ревнуешь?

— Дурак, что ли, — фыркнула бывшая супруга. — Предостеречь хотела.

— Предостерегай, — позволил он великодушно и заглянул под одеяло. Утреннее возбуждение, что ли, мешало сосредоточиться, раз он все еще говорит с ней.

— Та дама, что была с тобой в кофейне, она кто тебе?

— Значит, ревнуешь! — обрадовался Макаров и выскочил из кровати со словами: — Тебя это вообще не должно волновать, ага?

— Меня — да. Но у меня есть дочь, с которой ты общаешься. И я не хочу, чтобы она встречалась с этой ненормальной Глазуновой, понял?