Инстинкт Убийцы. Книга 3. Остров Черной вдовы - Элеонора Бостан
Судьба любит шутить, но у нее очень своеобразное чувство юмора, Фатима давно это знала, и вот теперь убедилась еще раз – прямо напротив «железного дровосека» с левой стороны главной карты на нее смотрели глаза другого рыцаря, сжимающего огромное сердце в той руке, что не держала меч. Он охранял ту часть, где сияло солнце, а у дерева была пышная крона. Два рыцаря бьются за прекрасную даму и ее будущее, подумала Фатима и даже не знала, было ли в этой мысли больше разочарования или надежды. Но, в любом случае, карты говорили свое:
Рыцарь с сердцем и мечом – о, он не желает уходить за горизонт, он в самом центре, в самой гуще событий, он на твоей стороне, он не враг. И он олицетворяет собой светлое и прекрасное в твоей раздвоенной жизни. Я уже говорила тебе о нем, ты знаешь уже, что он из себя представляет. Но сейчас он выпал на своем месте, и я должна сказать: в решающий час он встанет на твою защиту. Я не знаю, как, но он поднимет меч, чтобы отстоять тебя, он уравновешивает чашу весов, на одной ее стороне – тот воин, на другой – этот рыцарь. Он – твоя судьба, как и тот, другой, но этот – твой хороший конец, как ты сама видишь. Любовь и смерть, победа и трусость – вот что переплетено между вами троими. Не противься светлому, не противься любви, потому что она спасет тебя, тогда как трусость – погубит. У каждой карты много значений, и помимо людей, эти две карты яснее, чем когда-либо, говорят тебе, что делать. Скрыв свое сердце от мира и от себя под броней – ты обрекаешь себя на гибель, тогда как имея смелость вытащить его, показать, оставить беззащитным – ты обретешь шанс на спасение. Всё сложно и просто, это и есть наш мир.
Все сказанное вихрем закружилось в голове, карты, символы, слова. Страх смешался с надеждой, злость с любовью, и Фатима уже сама не знала, что она на самом деле чувствует и как дальше быть со всем этим ворохом информации. Может, она задавала какие-то вопросы, может, итак всё было предельно ясно. Очнулась от транса она лишь тогда, когда дама закончила толкование и замолчала.
– Я сделала свое дело, – сказала она, глядя прямо в глаза Фатиме, – и я отдала тебе свой дар с чистым сердцем. Чудеса, как я тебе уже говорила, не терпят объяснения и понимания, их надо просто принимать, поэтому сейчас, когда я соберу карты, я забуду всё. Но ты помни.
– Судьба дает нам слишком много знаний, они разбросаны по миру, он кишит ими, их гораздо больше, чем может воспринять наш слабый разум – продолжила она, – поэтому, большую часть ты тоже забудешь, или уже забыла. Но то, что останется в памяти – и есть главное, и есть та суть, которую ты должна была узнать. Остальное не так важно. Храни эти зерна в памяти, если хочешь, запиши, когда придешь домой. Потому что это – твои путеводные огни, твои указатели, чтобы ты не заблудилась на тропе и не набила слишком уж много шишек.
Фатима молча слушала, впитывая каждое слово. Их время подходило к концу, она тоже это чувствовала и испытывала грусть и сожаление. В этой женщине была магия и была сила, и, оказавшись под зонтиком этой силы, так не хотелось снова выходить в холодный пустой мир. Но она запомнила, да, то, что было важно, действительно осталось в ее голове, остальное же как будто унес ветер.
– И еще, – сказала дама, – я не даю советы, не имею такого права, как, впрочем, и любой другой человек. Но пока я не сложила карты, и этот расклад не ушел в темноту прошлого, я скажу тебе одну вещь. И мне всё равно, примешь ты это или нет, это не то, что я пытаюсь дать тебе. Это просто мое наблюдение.
– Жизнь ломает нас, – сказала дама, задумчиво глядя на карты перед собой – и нет на свете таких людей, которых ей не под силу сломать. Просто не все люди могут признаться даже себе, что сломлены. Так вот, ломай себя, делай это сама, чтобы научиться сращивать эти переломы, и чтобы укрепить слабые места. Ведь сам к себе человек всегда отнесётся мягче, чем безжалостная рука Судьбы. Учись быть сломленной и снова прямой как стрела – в этом и есть простой секрет жизни. От тяжелых ударов Судьбы не спрячешь свои слабые места, она знает их лучше, чем мы. И единственное, что мы можем – ломать себя сами, потому что там, где был надлом, при должном усердии будет более плотная и прочная материя.
Она подняла длинный палец, заглядывая Фатиме в глаза, и добавила:
– При должном усердии, обрати на эту фразу внимание. Я не знаю, что это за мир, но каждая его частичка обязана трудиться, пока она является его частью. Жить – это уже труд, даже дышать – это работа, не говоря уж обо всём остальном. Этот мир не прощает ленивых, он забирает у них жизнь, ведь жизнь – это труд. И колесо, как ты и сама заметила из моего монолога.
– И я так всегда говорю, – рассеяно сказала Фатима, мысли как будто кипели в ее голове, раздирали ее на части. – Жизнь – это колесо.
– Судьба знает, что делает, – кивнула с легкой улыбкой женщина, – мы встретились и поговорили, как она того и хотела. А теперь наше время ушло.
И она принялась собирать карты, смешивая их, а потом убирая в колоду. Фатима молча следила за тем, как смешиваются и теряют значения все эти красивые символы, как рыцарь прячется, уходит обратно в неизвестность, как то, что еще минуту назад было отражением ее судьбы, становится просто набором нарисованных чьей-то рукой карт. Хорошо, что она не помнит, подумала Фатима, это так грустно. Волшебство уходит, и то, что было только для нее, завтра, может быть, заработает для кого-то другого.
– Говорят, нельзя благодарить за гадание, – сказала Фатима, – когда я была девчонкой, так говорили. Но я не могу не сказать «спасибо». И это от чистого сердца.
Женщина замерла, подняла глаза, карты нестройным ворохом она держала в руке.
– Ты неплохой человек, но в тебе есть тьма. Значит, она нужна, это меня не касается. Но у тебя доброе сердце, просто оно забыло, как это – позволить себе жить. Я принимаю твою благодарность, потому что чувствую: она искренняя. А насчет всех этих глупостей, которые люди мелят
