Бремя чести - Любовь Бортник
Весной, когда Ален более менее разобрался с делами, он позволил себе отдых. Вместе с женой и дочерью он поехал к месье Бегю, в замечательное поместье, где в это время года был настоящий Рай. Тишина, спокойствие, красота ландшафтов увлекали за собой мысли Алена, который в первые дни пребывания у месье Бегю, мыслями был ещё в делах.
Мадлен подрастала, крепла, становилась всё более похожей на отца, чем на мать. Арабель не чаяла в ней души, а вот к Алену она так и не стала относиться теплее. Она посвящала всё свободное время дочери, а когда они гостили у месье Бегю, больше общалась с этим приятным стариком, чем с собственным мужем.
Ален отдыхал, и телом и душой. Он не мог надышаться чистым воздухом, не мог наглядеться на цветущие сады, не мог належаться в поле, среди зацветающих трав и поющих птиц. Только плач дочери иногда нарушал его покой, но это для него было в радость – повозиться с дочуркой. Он искренне не понимал, как Арабель столько времени проводя с Мадлен, ещё не начала сердиться, когда последняя громко плакала или баловалась.
Весна в поместье Бегю пролетела так быстро, что Ален не заметил, и был удивлён письму, которое пришло из банка. В письме его настоятельно просили «вернуться в Марсель и продолжить работу», ибо собралось слишком много бумаг, право подписывать которые есть только у Алена.
Он не хотел покидать месье Бегю – так хорошо, как этой весной, и именно здесь, ему не было ещё никогда и нигде. Арабель тоже не хотела уезжать, но считала, что оставаться на попечении пожилого месье будет не красиво.
– Я поговорил с месье Бегю. Он не против чтобы вы с Мадлен остались. Даже больше – он будет этому рад. Так что если хочешь, можешь побыть здесь ещё. Пару недель не сыграют роли, тем более в Марселе нужно моё присутствие, а не твоё.
– Не думаю, что это приемлемо, Ален. Месье уже в возрасте. Могу ли я позволить себе обременить этого человека ношей в виде меня и моей дочери?
– Ну я же сказал, что поговорил с ним. Месье Бегю очень искренний и открытый человек, он бы сразу сказал, что уехать должны все мы. А ещё он очень одинокий. Ему будет приятно провести ещё немного времени с вами, с такими очаровательными барышнями!
– Я благодарна тебе. Эти несколько дней действительно необходимы нам с Мадлен. Она растёт, ей как никогда нужен свежий воздух, а ты и сам знаешь, как в воздухе Марселя много всего вредного.
– Ты права, конечно, но рано или поздно вы вернётесь, так что не задерживайтесь.
Ален поцеловал свою жену и отправился в путь.
Глава 21
Предатели предают прежде всего себя самих.
Плутарх.
Предательство – непростительно, оно причиняет боль каждому, и особенно тому, кто доверяет предателю больше, чем-кому либо.
По дороге в Марсель Ален стал размышлять на непривычные для него в то время темы. Он думал о том, как угасло его чувство к Арабель. О том, каким оно было в начале, и какое оно теперь. Он пришёл к выводу, что всему виной не его разочарование, а его постоянная занятость. У него всегда так мало времени на любимую жену и дочь…Он поймал себя на мысли, что за то время, пока он отдыхал, он ни разу не разговаривал с Арабель о чём-то возвышенном. Они говорили о делах, о дочери, о месье Бегю, но не говорили о чувствах, о том, как они полюбили, особенно Ален. Пока он ехал, он вспоминал, как когда-то ночью, в рваных башмаках, он шёл по набережной, в поисках Арабель. Тогда он ещё не знал её имени, он помнил только руку, её сладкий и пряный запах миндаля и корицы.
Он думал, пока карета тряслась по ухабистой дороге. Он думал много, и понял, что до сих пор так же страстно любит Арабель, и готов пройти все мучения заново, чтобы испытать то счастье, которое он испытывает сейчас, вспоминая жену и дочь.
30 мая 1720 года.
Арабель проснулась рано – её разбудил месье Бегю, который сказал, что девушку ожидает какой-то мужчина. Она вышла к нему не сразу, а только после того, как привела себя в порядок и убедилась, что дочь в безопасности. Спустившись вниз и поздоровавшись с этим мужчиной, она разволновалась. Мужчина был ей не знаком, но она поняла, что у него какие-то важные, и возможно плохие известия. Он судорожно разворачивал листок, на котором было написано письмо от мадам Изабель, с припиской от врача.
«Арабель, я не знаю, как говорить такое! Ален болен, но чем, я пока не знаю. Сегодня утром я вызвала врача. У Алена поднялась слишком высокая температура, всю ночь он бредил. Я боюсь, что он может умереть.
Мадам Д’Амбруазе, это месье Пло – Даккар. Как врач, я повидал много болезней, и говорю вам, что эта болезнь мне не известна, но есть серьёзные подозрения, что это чума…»
У Арабель потемнело в глазах. Она чуть не упала, но тот мужчина подхватил её, помог присесть и подал стакан с водой. Арабель, еле сдерживая себя, решилась дочитать письмо до конца.
«…Я не говорю точно, но если это она, то вам с малышкой лучше оставаться у месье Бегю. Если заразитесь и вы, может случиться непоправимое. С уважением…»
Арабель не стала думать. Через пол часа она и Мадлен ехали в карете, на которой прибыл тот мужчина.
Арабель боялась. Как это часто бывает, она боялась не успеть. Не успеть сказать ему всё.
Она думала, много и обо всём, что было с ней до того, как она встретила его, и что случилось позже. Она думала о них, о том, что они вдвоём из себя представляли в жизни. Она поняла, что они являются ничем иным, как идеальной семьёй. Да, он был раньше другим, но как он изменился, когда появилась она. И как изменилась она, когда появился он…Она поймала себя на мысли, что он стал намного лучше, чем был, и встреча их изменила его в лучшую сторону, при чём до неузнаваемости. А вот с ней произошло всё наоборот. Она не стала лучше, но и плохим человеком она себя не считала. Она практически не изменилась, быть
