Сьюзан Ховач - Преступление во имя страсти

Дело было закрыто, кошмар кончился. Рохан, Рэйчел, Ребекка и Дэниэл разбрелись каждый своей дорогой.

Рэйчел некоторое время пожила в Лондоне, не желая оставлять город, который она любила больше других; однажды девушка случайно встретила в Мэйфэре Ребекку, которая, как выяснилось, преподавала экономику. А Дэниэл? Да, он счастлив. Он уехал в Африку преподавать английский и историю в одном из новых государств. Похоже, он нашел свое призвание, поскольку хотел лишь одного: жить своей теперешней жизнью, которую избрал для себя.

Именно тогда Рэйчел поняла, какой невыносимо пустой стала ее жизнь в Англии. Стремление к бегству превратилось в манию. Она чувствовала, что сможет снова начать жить лишь в другой стране, в новом окружении, среди новых людей, и наконец приняла решение отправиться в Америку, где, она слышала, большой спрос на секретарш из Англии. Тремя месяцами позже Рэйчел прилетела в Америку, без труда нашла работу, быстро подружилась с девушками из женской гостиницы, где она остановилась. Позже она вместе с тремя подругами сняла комфортабельную квартиру в центре Манхэттена, западнее Пятой авеню, а еще через четыре года с удивлением оглянулась назад и изумилась тому, как быстро пролетело время.

И тут в Америку прибыл Рохан. Он работал в английском авто-мобильном концерне; он писал Рэйчел, что его собираются перевести в нью-йоркское отделение компании. По его словам, он сам попросил об этом. Она встретила Рохана в аэропорту. Все произошло довольно нелепо; при виде человека с родины ей захотелось поплакать; по-прежнему эмоционального Рохана переполняла радость от свидания с Рэйчел. После путешествия он выглядел уставшим, но его серые глаза блестели, как всегда, надо лбом возвышался хохолок из взъерошенных в момент волнения соломенных волос. В такси, по дороге в город, она сказала:

— Но я не понимаю, почему ты попросил о переводе.

— Возможно, по тем же причинам, что вынудили тебя покинуть Англию,— ответил он, разглядывая через окно приближающийся контур Манхэттена.— Во мне меньше английского, чем в большинстве англичан. У меня много другой крови. Думаю, мне не составит большого труда привыкнуть к здешней жизни.

— Не знаю почему,— сказала она,— но я думала, что ты интересуешься Ребеккой. Когда я получила твое письмо с сообщением о переводе, я в первый момент решила, что прочту сейчас о вашей помолвке. Ты часто упоминал ее в своих письмах.

— Я встречался с Ребеккой время от времени,— небрежно, почти без интереса сказал Рохан.— Это было мило, но... на самом деле она не в моем вкусе. К тому же...

Он замолчал.

— К тому же?

Он повернулся к ней, и она увидела его лицо. Всегда выразительное и живое, оно было сейчас застывшим.

— Слишком много воспоминаний,— сказал Рохан.— У нас обоих. Каждому лучше идти своей дорогой.

Она молча кивнула, не прокомментировав его слова. Это был единственный раз, когда они упомянули Рошвен. И все же она по-прежнему думала о Дэниэле. Дэниэл в Африке, Дэниэл, оставивший карьеру, дом, страну, чтобы учить африканских детей. Поступок, поразительный для человека его склада. Она никогда не могла понять, что привело Дэниэла в Африку; он был не из тех людей, кто предлагает свои услуги благотворительным организациям за символичскую плату, кто мог бы испытывать желание обучать детей в тяжелых условиях молодой страны. С его образованием и способностями он мог заслужить любые академические почести; она легко представляла Дэниэла в Кембридже, среди красивых древних зданий, занимающим хорошую преподавательскую должность, читающим лекции одаренным студентам; в будущем его ждало звание профессора, успешная деловая и светская жизнь в Англии, среди англичан, в английском университетском городке.

Но он отверг все это. Для Рэйчел легче было пон категоричность, решительность этого поступка, способного иметь судьбоносное значение-, нежели саму его природу. Дэниэл всегда казался энергичным, уверенным в себе; Рэйчел легко могла представить его принявшим решение круто изменить свою жизнь и мужественно осуществившим это в полной мере. Это было в его характере. Но поехать в Африку, в душный мучительный экваториальный климат, похоронить себя в роли учителя вдали от дома — такой поступок Дэниэла казался странным и загадочным.

Ей хотелось поговорить об этом с Роханом, но теперь, когда прошлое осталось позади, он старательно избегал любой темы, связанной с Рошвеном, и девушке не удавалось обсудить поступок Дэниэла. Рохан быстро обустроился в городе, завел большое количество друзей и вскоре снова стал, как прежде, центром маленького общества; спустя некоторое время Рэйчел почувствовала, что ее жизнь после кошмарного отклонения в сторону вновь вернулась в прежнее спокойное русло.

Но, встречая других мужчин, она ловила себя на мысли о том, что всем им далеко до Дэниэла. Мать писала ей из Англии: «Я так рада, что ты общаешься со многими людьми, дорогая. Должно быть, приятно видеть рядом с собой Рохана. Есть ли у тебя кто-нибудь сейчас? Мне трудно представить, что в сентябре тебе исполнится двадцать восемь...»

Мать думала о будущем, но для Рэйчел будущего не существовало. Завтрашний день представлялся пустыней, тянущейся из сегодняшнего оазиса в никуда; ей открывался пейзаж столь безрадостный, что она боялась разглядывать его. Я не выйду замуж, думала она, пока образ Дэниэла живет во мне. Но Дэниэл выбрал другую жизнь. Он никогда не любил ее, Рэйчел, так же как и она не любила его по-настоящему; теперь ей было ясно, что когда-то она испытала романтическое влечение, типичное для юной девушки, которой она осталась в душе; правильнее всего было делать вид, будто эпизод почти забыт; тогда ей, вероятно, будет легче навсегда выбросить Дэниэла из памяти.

Был вечер. Она собиралась пойти на обед и только что приняла ванну. В гостиной над столом висело зеркало; накладывая макияж, она всегда сидела перед ним, поскольку настольная лампа обеспечивала наилучшее освещение. Она уже занялась своим лицом, когда зазвонил телефон. Она равнодушно сняла трубку:

— Алло?

— Рэйчел,— сказал Рохан, голос которого звучал тихо, как бы издалека.— Я должен был позвонить тебе.

Рохан всегда все драматизировал. Возможно, причина звонка — какой-то пустяк.

— Я собираюсь уходить,— сказала она.— Можно я перезвоню тебе позже?

— Нет, я должен сообщить тебе новость. Сегодня я получил письмо из Англии.

Ей показалось, что его голос дрожит. Рэйчел сильнее сжала трубку.

— Из Англии?

— От Ребекки. От Ребекки Кэри.

Она увидела изменившееся выражение своего лица в зеркале; кровь отхлынула от ее лица. Рэйчел словно смотрела фильм, она видела перед собой незнакомого ей человека.