Линда Ховард - В огне

Адам не загасил приятную улыбку. Конечно же, ему все равно, расстроена жертва или нет, нравится ей что-то или нет.

Повернувшись, он направился в прихожую, чтобы помочь Дори с обыском остальных чемоданов Сидни, но остановился в дверях спальни и вынул из кармана какой-то маленький инструмент. Отделив отвертку, он, тихонько насвистывая, разобрал замок на двери в спальню. Разумеется, Сидни понимала, что хлипкий замок не стал бы для преступников серьезной преградой и что, запершись, получила бы лишь иллюзию уединения, но все же с нетерпением ждала, когда останется одна. А теперь эта надежда исчезла.

Сидни опять ощутила дрожь в коленках, поэтому присела на стул и безучастно наблюдала, как копаются в ее одежде. С дорогими вещами Ким обращалась бережно: вытаскивала каждую по отдельности и аккуратно откладывала в сторону, но при этом осматривала очень тщательно, не пропускала ни единого шва. Бог мой, кем они ее считают, шпионкой?

Наконец обыск закончился. Задержавшись в дверях, Ким сказала:

– Скоро мы дадим вам мобильный телефон, и вы сможете позвонить мисс Редвайн. А пока устраивайтесь поудобней.

Поудобней? Поудобней?!

Однако это возможно, хотя бы физически. Спальня казалась достаточно комфортной. И хотя отель не был роскошным – скорее, рассчитан на деловых людей, – все же он был вполне приличным. Но разве можно успокоиться, когда ее держат здесь в заложницах Дженнер находится неизвестно где и не оставляет мысль, что обе они, вероятно, умрут в конце этого кошмара?

К тому же Сидни до сих пор так и не уяснила, какую цель преследуют похитители.

Глава 9

КАК ТОЛЬКО САМОЛЕТ С ДВУХЧАСОВЫМ ОПОЗДАНИЕМ ПРИЗЕМЛИЛСЯ в Сан-Диего, Дженнер глянула на часы. Хотя она не боялась не успеть на лайнер – отплытие было назначено на четыре пополудни, – задержка рейса в Далласе из-за непогоды испортила настроение и порядком утомила. Несмотря на свалившееся богатство, Дженнер все же не стала завзятой путешественницей. Например, она ни разу не побывала в Европе. Большинство жителей Палм-Бич каждую зиму летали в Швейцарию покататься на лыжах, но у Дженнер не возникало ни малейшего желания учиться головоломным спускам с горы на двух тоненьких дощечках, поэтому у нее не было причины отправляться в Альпы. Не помешает как-нибудь наведаться, скажем, в Австралию и попутно посетить еще парочку стран, но пока что она путешествовала совсем немного.

Когда Дженнер все-таки летела куда-то, то брала билет первого класса, но так и не вступила ни в один из льготных клубов авиакомпаний и не видела большой разницы между местами в бизнес- и эконом-классе. И там и там ее ужасно утомляло длительное сидение: после долгих перелетов Дженнер становилась неспокойной и дерганой. Поэтому она прогуливалась туда-сюда на протяжении всех двух часов задержки в аэропорту Далласа, но необходимость постоянно лавировать вокруг более медлительных пассажиров или, что еще хуже, протискиваться между ними, позволяла расслабиться не больше, чем при вождении в час пик. И все же, хотя бы можно было подвигаться.

Дженнер пыталась дозвониться до Сид и предупредить о задержке рейса из-за непогоды, но каждый раз соединялась напрямую с голосовой почтой. Подруга была очень щепетильна в вопросе отключения телефона в ресторане или других общественных местах, потому что опасалась потревожить или рассердить кого-то, но частенько забывала снова включить мобильник. Вежливость Дженнер так далеко не простиралась: она просто переводила телефон на режим вибрации, но никогда не вырубала его полностью. То, что когда-то считалось роскошью, теперь стало для нее жизненной необходимостью, так же как воздух, вода и туфли от Стюарта Вайцмана.

Но к этому времени Сид уже должна была сама попытаться дозвониться до Дженнер, так как та не явилась вовремя. Самолет еще только подъезжал к терминалу, а Дженнер уже включила сотовый и ждала, пока тот поймает сеть. Судя по звукам, большинство пассажиров в салоне первого класса делали то же самое: со всех сторон доносились разнообразные мелодии воскрешения мобильников.

На голосовой почте сообщений не обнаружилось. Возможно, их загрузка у ее сотового оператора занимает не одну минуту, но сидящий рядом парень уже вовсю прослушивал свои. Дженнер еще раз проверила телефон перед тем, как самолет подъехал к трапу. И опять ничего.

Конечно, к этому времени Сид должна была уже позвонить. Может, ее сообщение почему-то не было доставлено. Дженнер начала набирать номер подруги, когда раздался сигнал, разрешающий пассажирам покинуть свои места и все вышли в проход, собирая ручную кладь. Забросив сумку на плечо и благодарно кивнув мужчине, пропустившему ее вперед, Дженнер проследовала за толпой, давящейся в стремлении протолкнуться к выходу. Выйдя из самолета, она все еще прижимала телефон к уху, хотя гудки прекратились и звонок опять переключился на голосовую почту. Дженнер оставила еще одно сообщение, затем нажала отбой и положила мобильник обратно в сумку.

Даже если бы Сид тоже опаздывала – вполне в ее духе, – она бы уже позвонила. Дженнер начала немного волноваться.

Но ведь могло случиться все что угодно. Например, аккумулятор телефона Сид мог полностью разрядиться или сам сотовый отключился, а она не заметила этого в суматохе посадки на борт. Ее сумочку могли украсть. Или Сид уже в их каюте оперлась на перила балкона и упустила свой мобильник в воду. Да, могло случиться все что угодно, и на ум приходило множество правдоподобных версий, куда менее страшных, чем несчастный случай, в результате которого Сид не в состоянии позвонить.

Дженнер уже сообщила в компанию по прокату лимузинов, что авиарейс задержится, но точное время прилета назвать не смогла. Оставалось только надеяться, что ничто больше не сорвет планы. Первое, что она увидела, дойдя до багажной ленты, – карточку с надписью «РЕДВАЙН», которую держал одетый в форму работника аэропорта латиноамериканец. Дженнер помахала ему, и мужчина поспешил к ней, чтобы забрать багаж, который тоже пришлось подождать. Прошло добрых пятнадцать минут, пока лента пришла в движение, и хотя одна из сумок Дженнер приехала чуть ли не первой, зато вторая появилась только в самом конце.

Каждая дополнительная задержка все больше нервировала Дженнер, потому что она ненавидела опаздывать, даже на минуту. Многолетняя привычка приходить на работу вовремя и сканировать пропуск, чтобы не получить штраф за опоздание и не нарваться на увольнение, если опозданий наберется несколько за год, настолько ее выдрессировала , что пунктуальность стала второй натурой. Тот факт, что сегодняшние задержки происходили не по вине Дженнер и не могли ею контролироваться, только усугублял положение, потому что указывали на ее беспомощность. Оставалось лишь плыть по течению, а оно сегодня было вялым.