Флинг - Мюррей Джозеф
– Ну, в каждом браке есть тот, кто любит маринованные огурцы, и тот, кто их терпеть не может, – пошутила Тара, похрустывая огурчиком. – Я так понимаю, ты весь вечер пил «Гиннесс»?
– Да… Как в тот раз, когда мы познакомились.
– Что ж, лучше меня никто пинту не нальет!
– А я скучаю по тому времени, – улыбнулся Колин.
– Я тоже, – сказала Тара и тоже улыбнулась.
В комнате воцарилось молчание, но вовсе не неловкое. Это была та самая теплая тишина, которую они привыкли делить на двоих.
– Колин, я не знаю, как мы оказались в этой точке, но что бы ни сломалось между нами, я хочу это исправить. Я знаю, тебе больно, что у нас не может быть детей, но мы не должны потерять друг друга из-за этого. Мы должны бороться за то, что у нас есть, – сказала Тара.
– Ты права. – Колин поймал себя на том, что говорит это не просто для того, чтобы успокоить ее.
– Я нашла нам консультанта по вопросам брака. Записалась на онлайн-прием на вечер понедельника, – сказала Тара.
Сначала Колин колебался, но, подумав, осознал: таковы условия Тары. После того, как только что рискнул их браком, чтобы встретиться с совершенно незнакомой женщиной, он понял, что ему повезло: у него все еще есть то, что нужно спасти.
– Хорошо, Тара. Чего бы это ни стоило.
– Спасибо, Колин! Увидимся утром, – сказала она, прежде чем отправиться наверх.
Колин знал, что их брак уже нельзя назвать прочным. Он все еще спал на диване. Но надежда была. А если есть надежда, то возможно что угодно. И он был готов сделать все необходимое.
Начал Колин с посудомоечной машины.
Глава 18
В понедельник вечером Колин сидел рядом с женой в кабинете доктора Милдред Берк – психотерапевта, которую Тара нашла в Интернете. Он изо всех сил старался устроиться поудобнее на авангардном диване, казавшемся неуместным в теплой комнате с мебелью красного дерева. Ему не нравилась сама идея терапии. В доме, где он рос, люди просто не говорили о своих проблемах. Он хотел наладить свой брак сам, а не с помощью какого-то психотерапевта, который не понимал нюансов их отношений.
Тем не менее он пообещал себе, что, по крайней мере, попытается сохранить непредвзятость. Предполагалось, что Тара нашла лучшего психотерапевта из всех, которых можно купить за деньги, хотя это еще предстояло выяснить. Если она лучшая, то как им удалось так быстро записаться на прием? Колин сообщил Таре, что самое дорогое не обязательно означает самое лучшее. Это неизбежно привело к пререканиям и упрекам – от него потребовали назначить цену за спасение брака, поэтому он предпочел промолчать. Но триста евро в час? В самом деле? Несколько сеансов в месяц вызвали бы серьезный финансовый стресс… Получалось, что он платит психотерапевту за то, чтобы тот внушал ему беспокойство.
Воскресенье Колин провел за ремонтом мотоцикла, который по завершении трудового дня был объявлен официально восстановленным в полном былом великолепии. Починив Бонни, он проверил двигатель и даже – впервые за много лет – прокатился на ней. Но, ощутив во время езды дуновение свободы, Колин так и не испытал того чувства удовлетворения, которого ожидал. Бонни тоже не поднимала ему настроение.
Его мысли все еще тянулись к Клэр.
Он даже купил пачку сигарет и закурил, чтобы почувствовать, что у него все еще есть какой-то контроль над собственной жизнью. Но после первой за много лет затяжки стало нехорошо. Возможно, идея сигареты всегда лучше самой сигареты… Колин пытался убедить себя, что та же логика применима и к Клэр. Если бы она только могла как-то успокоить его, может быть, он смог бы двигаться дальше.
На работе, до того как идти на терапию, Колин поймал себя на том, что каждые несколько минут проверяет «Флинг», словно наркоман, отчаянно нуждающийся в дозе. Даже Рори сказал, что у него проблема, и это говорило о многом, учитывая склонности самого Рори. Но Колин ничего не мог с собой поделать. Как одержимый он искал зеленый огонек Клэр, чтобы осветить темноту.
Но свет так и не появился.
Доктор Берк села напротив них, готовая начать сеанс.
– Тара, Колин, добро пожаловать! Меня зовут доктор Милдред Берк, а вы… – начала она.
– О, вам не нужно представляться, доктор Берк, – перебила ее Тара. – Вчера я весь день читала вашу книгу «Манифестация брака». И позвольте просто сказать… Вау!
Перышки Колина тут же взъерошились.
– Это что, автограф-сессия? «Манифестация брака», как по мне, – это что-то из арсенала знахаря, – скептически заметил он.
– Колин, перестань! Ты ставишь себя в неловкое положение. Я просто хотела перейти к делу, – сказала Тара, обиженная его вмешательством.
– Нет, ты специально подготовилась, сделала домашнее задание, чтобы стать любимицей учителя, – возразил Колин, скрещивая руки на груди.
– Давайте просто переведем дух, – сказала доктор Берк. – Как я уже говорила, меня зовут доктор Милдред Берк, и моя область – восстановление разорванных связей таким образом, чтобы все вовлеченные могли достичь компромисса и катарсиса.
– Ну за триста евро в час вы могли бы, по крайней мере, предложить массажное кресло или что-нибудь в этом роде, – проворчал Колин, который все еще пытался устроиться поудобнее.
– На основании собственного опыта могу сказать, что диван лучше всего подходит для пар. Всегда есть место для встречи – посередине. – Доктор Берк улыбнулась.
– О боже, мне это нравится! – с энтузиазмом отозвалась Тара. – Вы ведь Весы, не так ли?
– Нет, не Весы, – сказала доктор Берк.
– Извините, я хотела сказать «Дева». Это же очевидно! – поправила себя Тара.
– Боюсь, что нет.
– Водолей?
– Нет.
– Козерог?
– Ну формально да…
– Я так и знала! – завопила Тара.
– Вот с чем я имею дело, доктор Берк, – пожаловался Колин. – Она пытается использовать астрологию, чтобы все объяснить.
– Если знаки зодиака – ни о чем, то почему все мужчины-Тельцы не верят в астрологию? Объясни! – спросила Тара.
– Это называется самореализующимся пророчеством. Когда ты была подростком, то, вероятно, читала в журнале Vogue, что Близнецы всегда отстают от моды, и – о чудо! – с тех пор сама повсюду опаздываешь.
– Я не подстраиваю свою индивидуальность под журнальные статьи, – сказала Тара в свою защиту.
– Неужели? Тогда почему ты каждый месяц покупаешь новый номер?
– По крайней мере, я не атеист, который ни во что не верит!
– Да, конечно. Я верю в науку. Мир состоит из протонов, электронов и нейронов.
– И, очевидно, идиотов, – пробормотала Тара. – Что ты собираешься делать на собственных похоронах? Весь такой нарядный, а идти некуда!
– Прямо сейчас я пытаюсь сосредоточиться на своей жизни, а не на смерти.
– Вот как? Тогда почему я вчера слышала, как ты заводишь свой мотоцикл?
– Я просто взял его немного покататься.
– Я так и знала! Боже милостивый, почему мужчины чувствуют себя живыми только на грани смерти? Кстати, я знаю, что ты еще и курил, – сказала Тара, пронзив мужа неприязненным взглядом.
– Нет, не курил, – солгал Колин.
– У тебя раздуваются ноздри, когда ты лжешь, – сказала Тара, зорко наблюдая за его носом. – Итак, ты снова куришь и катаешься на мотоцикле. Именно поэтому женщины живут дольше мужчин.
– Или, может быть, потому, что изводят нас до смерти. И я, кажется, припоминаю, как ты садилась сзади на тот самый мотоцикл в ту ночь, когда мы встретились.
– Тогда мы были другими людьми! – вздохнула Тара.
– Да, в этом-то вся проблема, – согласился Колин.
– Если позволите вклиниться… – сказала доктор Берк, о присутствии которой Колин совершенно забыл.
– Извините, доктор Берк! Пожалуйста, продолжайте, – смущенно попросила Тара.
– Я собиралась сказать… Мне нравится начинать свои занятия с небольшого упражнения, – сказала доктор Берк. – Я дам вам обоим ручку и бумагу и хочу, чтобы вы написали, почему вступили в брак.
Доктор Берк вручила каждому из них ручку и блокнот и откинулась на спинку стула.
