Джеки Коллинз - Любовницы-убийцы

Кличка очень подходила Хитроумному Шпиону. Он был маленького росточка, с водянистыми пронзительными глазками и узким кривоватым ртом. Под помятым серым пиджаком была пристроена кобура с пистолетом.

– Это просто насмешка, – пожаловался Анжело Эдди Феррантино.

Холодные глаза Эдди оглядели Анжело. Эдди вновь и вновь дивился, что этот нестриженный дурачок сын Энцио Бассалино.

– Делай то, что говорит твой отец, будь хорошим малышом, ладно?

Да пусть они зае…тся с этим «малышом». Анжело тошнило от этого обращения. Сначала Рио, теперь Эдди. Что они о себе воображают?

Он вызывал к себе разных своих подружек и регулярно трахал их. Никаких жалоб не поступало.

Он заставлял себя не вступать в контакт с Рио. Она принесла ему с собой скандал и даже он понял, что не надо напрашиваться на новый.

И все-таки не мог удержаться. Позвонил ей.

– Привет, Рио. Это Анжело.

– Какой Анжело?

Сука!

– Анжело Бассалино. Ее голос был ледяным.

– Позвольте, я посмотрю, но мне кажется, что я не помню Анжело Бассалино…

Он рассмеялся с фальшивой бравадой.

– Хватит разыгрывать. Я подумал, что вы, может быть, не отказались бы пообедать.

– Я всегда люблю обедать. Я имею это каждый вечер. – Долгая пауза. – А вы имеете это каждый вечер?

– Да.

– Тогда почему вы не побежите и не получите это сейчас же?

Она повесила трубку. Эта шлюха повесила трубку!

Он послал ей цветы, чего никогда не делал. Она отослала их обратно, когда они уже завяли, с короткой запиской: «Ну, не смешно ли, неужели все, что принадлежит вам, увядает?»

Анжело обнаружил, что хотя в состоянии обслужить всех своих подружек, но сам он теперь не может достичь оргазма. Его член оставался твердым как скала, готовым и дальше пихаться в них, но достичь для себя конечной цели он не мог. Это приводило к серьезному физическому дискомфорту. Когда его член наконец расслаблялся, оставалась боль, длившаяся всю ночь.

Помимо этого разражающего обстоятельства рядом постоянно обретался Хитроумный Шпион. Скользкий тип и сквернослов, он повсюду следовал за Анжело.

Рио была довольна ходом дела. Она всегда обладала талантом сексуально привязывать к себе мужчин. Ларри Болдинг оказался одним из редких исключений, а произошло это потому, что он панически боялся своей жены, страшился за свою политическую карьеру и безупречную репутацию.

О, она могла бы с легкостью пустить по ветру его безупречную репутацию. Да, да, могла бы заставить его корчиться.

Прошло несколько дней с тех пор, как она вернула Анжело присланные им цветы. Теперь он созрел. Она подняла телефонную трубку и позвонила ему.

Ее звонок разбудил Анжело.

– Да? – спросил он сонным голосом.

– Слушай, жеребец, – сказала она. – Ты не думаешь, что пришло время мне научить тебя как действительно управляться с ним?

Он молчал, пытаясь собраться с мыслями.

– Это твой последний шанс, дорогой, – насмешливо продолжала она. – Так почему бы тебе не притащить быстренько твою задницу сюда, а я покажу тебе такие фокусы, которые ты никогда не забудешь.

К тому моменту, когда он окончательно проснулся, она уже повесила трубку. Время было после полуночи. Он натянул брюки и рубашку и выскользнул через задний вход. На этот раз Хитроумный Шпион не будет сопровождать его.

ГЛАВА 26

Лара ходила по своей гостиной, нервно куря. Время было раннее, рассвет только просачивался. За окнами возникали очертания Нью-Йорка.

Почему я впуталась в это дело? – думала она.

Ник спал в спальне. Почему это должен был быть Ник?

Ее рука слегка дрожала, когда она затягивалась сигаретой, ощущая, что больше не хочет курить. Ник не несет ответственность за то, что сделал его отец. Даки К. Уилльямс был прав, а Рио с ее безумными планами мести совершенно ошибалась. Как бы Лара не любила Маргарет, ее сестра мертва, и никакая месть не вернет ее. Если Энцио Бассалино действительно несет ответственность, пусть Даки расправляется с ним, как хочет.

О, Боже, как же она влипла в это дело? Прошло несколько часов с того момента, когда они с Ником уехали из «Ле Клаба».

– Поедем к тебе или ко мне в отель? – спросил он. У нее кружилась голова от шампанского, которого она выпила больше, чем следовало. Она ответила:

– Ко мне.

Целоваться они начали уже в машине, как школьники.

– Бэби, бэби, ты сводишь меня с ума, – сказал он, помогая ее руке нащупать торчащий в брюках его член, чтобы она ощутила истинность его слов.

На какое – то мгновение она испытала чувство вины – потому что получала наслаждение от его прикосновений, а по идее не должна была наслаждаться. Но когда они вошли в ее квартиру, это чувство вины растаяло, когда он обнял ее, разорвал на ней черное платье, стоившее девятьсот долларов и овладел ею прямо на полу.

Потом он отнес ее в спальню и там они занимались любовью, пока Лара не уснула.

Теперь она проснулась и ходила взад и вперед по гостиной, как взволнованная кошка.

Можно ли влюбиться в человека, которого ты должна ненавидеть?

– Как насчет кофе, принцесса? – Ник вошел в гостиную, заставив ее вздрогнуть. Он был обнажен. Гибкое, мускулистое, загорелое тело.

Он обнял ее, прижал к себе и медленно начал стягивать с ее плеч рубашку, обнажая ее тело.

Она отвернула голову – все лучше, чем отвечать на его поцелуи. Никогда раньше ни к кому не испытывала она такое чистое физическое влечение. Всегда были какие-то причины, почему она ложилась в постель с мужчиной. Эти причины всегда были вполне земными.

С Ником все было иначе. Да, да, и здесь была причина. Но она более не имела значения, оказалась несущественной.

Он легко поднял ее и отнес в спальню.

– Леди, вы прекрасны. Я имею в виду, действительно прекрасны. Вы знаете, о чем я говорю?

Да, она знала, о чем он говорит. Знала она и то, что скоро принесут утренние газеты. Как он тогда будет себя чувствовать?

Бетт осталась с детьми Бассалино. Ее подташнивало и она была напугана. Если с ребенком Анны Марии что-нибудь случится, это ее вина и мысль об этом была непереносима.

Фрэнк позвонил утром. Голос его звучал странно.

– Собери свои вещи и уезжай, – резко скомандовал он. – Немедленно. Я не хочу застать тебя, когда вернусь домой.

– Все в порядке? – взволнованно спросила она. – Что с ребенком?

Наступила пауза, потом раздался холодный и четкий голос Фрэнка.

– Убирайся из моего дома, шлюха. И не вздумай оставлять свой адрес, потому что если я когда-нибудь увижу тебя еще раз, я убью тебя.

Он швырнул трубку на рычаг.

Бетт в ужасе отпрянула от телефона. Все кончено. Как бы там ни было, все кончено. Она свободна. Она может возвращаться домой.