Джеки Коллинз - Любовницы-убийцы

– Она чистая? – спросил Энцио, беря быка за рога.

– Чистая ли она? – воскликнул в изумлении Кости, его хитроватые глаза бегали по лицам шести или семи мужчин, сопровождавших Энцио. – Он меня еще спрашивает, чистая ли она. Да разве я когда-нибудь…

– Хватит, – резко оборвал его Энцио. Он не любил Косту Геннаса, никогда не любил. Но у Косты были лучшие девушки и он всегда точно знал, какая девица понравится Энцио больше всех. – Пришли ее сюда, – проворчал он. – Я сам погляжу.

Девушка прошла через ресторан, покачиваясь на своих нелепых остреньких каблучках. Она остановилась у столика, глупо улыбаясь, пока Энцио жестом не показал ей, чтобы она села рядом с ним.

Когда она села, он осмотрел ее всю. У нее было хорошенькое остренькое личико, на котором выделялись липкие, крупные красные губы. Подкрашенные синими тенями серые глаза, следы веснушек, от которых она пыталась избавиться, и… судя по тому, что он мог видеть – отличное тело.

– Как тебя зовут, дорогая? – по-доброму спросил он, отнюдь не по – отечески похлопывая ее по колену.

– Мириам, – прошептала она с придыханием, подражая голосу Мэрилин Монро.

– Ладно, Мириам, – сказал он, а глаза его плотоядно ощупывали ее богатое естество. – Как ты смотришь на то, чтобы приехать и пожить в моем доме в Майами?

Анна Мария ежедневно ставила свой будильник на шесть утра. Проснувшись, с тяжелым животом, она в темноте проковыляла на кухню, где любила посидеть и попить горячего сладкого чая и следить за тем, как загорается утренняя заря.

Анна Мария никому не доверяла приготовление завтрака детям. Она любила сама этим заниматься. Размешивать горячую комковатую овсяную кашу. Подогревать хлеб. Ставить на стол сливовый джем домашнего приготовления. К семи часам, когда все они появлялись на кухне, у нее всегда все было уже готово.

Анна Мария была сильная женщина, но после четырех беременностей ноги у нее ослабели, живот отвисал, не поддаваясь никаким ее усилиям как – то поправить дело. Она надеялась, что вскоре разродится. Фрэнк избегал ее, когда она бывала беременна. Он никогда не прикасался в таких случаях к ней и избегал смотреть на нее. Он никогда ничего не говорил по этому поводу, но она знала и это огорчало ее. В конце концов, это Фрэнк хочет иметь много детей.

Анна Мария с трудом натянула на себя халат. Она ужасно устала и надеялась, что вчерашний день удался. Развлекать отца Фрэнка требовало большого напряжения. Увеличивалось количество возни на кухне, надо было готовить его любимые блюда. И дети становились более возбужденными, чем обычно, а Фрэнк выглядел угрюмым и резким.

Ей казалось, что она только что легла в постель, а уже начинался новый день. С трудом дошла она до кухни, включила свет и остановилась, не веря своим глазам.

Ее муж Фрэнк лежал на Бетт, которая была распростерта на кухонном столе. Его лицо было напряжено, дышал он прерывисто. Он был одет, а Бетт голая, ее смятый белый халатик валялся на полу у ее ног.

Руки Анны Марии потянулись к кресту, висевшему у нее на шее, глаза расширились от потрясения и она начала молиться по-итальянски.

– Джезус Крист! – промычал Фрэнк.

Он был близок к оргазму и не желал, чтобы ему мешали.

Бетт начала выворачиваться из-под него. Но он уже не мог остановиться. С гневным ревом он свалился на пол. Последнее оскорбление.

– Ах ты, е…ная шлюха! – заорал он на Анну Марию. – Какого дьявола ты шпионишь за мной?

Его лицо побагровело от гнева.

Анна Мария повернулась, чтобы убежать, но было поздно. Фрэнк оказался рядом с ней с угрожающе занесенной рукой. Он дважды ударил ее по лицу. После второго удара она упала.

– Сука! – выкрикнул он и наклонился над ней, замахнувшись.

Бетт не могла поверить в то, что происходит. Такого эпилога она не хотела. Когда она передвинула стрелку звонка на будильнике Анны Марии, она рассчитывала на то, что Анна Мария застанет их с Фрэнком. Но она не представляла себе, что Фрэнк превратится в рычащего безумца.

На какое-то мгновение она оставалась парализованной. Потом осознала, что он делает со своей женой, и это зрелище потрясло ее. Она собрав все свои силы, бросилась на него, пытаясь остановить обрушившийся на Анну Марию град ударов.

Он отшвырнул Бетт в сторону.

– Прекрати, Фрэнк! Прекрати! – кричала она. – Ты убьешь ее!

Неожиданно он, кажется, понял, что творит. Он резко остановился и принялся стонать.

– О, Боже! Джезус Крист! Что я наделал?

Анна Мария лежала неподвижно. Бетт испугалась, что она мертва. Потом приложила ухо к груди Анны Марии, услышала слабое биение сердца и, не говоря ни слова Фрэнку, побежала к телефону и позвонила в скорую помощь.

Когда приехали врачи скорой, Фрэнк плакал и пытался укачивать Анну Марию в своих руках.

– Она упала с лестницы, – сказал он врачам. – Я не мог удержать ее. Она упала.

Двое врачей обменялись взглядами. Они уже слышали такие объяснения раньше.

Тем временем Анна Мария начала стонать. Она издавала ужасные, пронзительные, животные стоны.

– Пожалуйста! Заберите ее поскорее в больницу, – торопливо сказала Бетт. – Я думаю, она начинает рожать.

ГЛАВА 24

Лерой Джезус Боулс без малейшего интереса смотрел как рано утром машина скорой помощи подъехала к дому Фрэнка Бассалино, ничто не отразилось в его пустых глазах. Он продолжал перемалывать челюстями жевательную резинку, медленно, методично. Потом вытащил резинку изо рта, скатал ее в тугой твердый шарик и стал катать его между пальцами.

Как легко нанести удар по Фрэнку Бассалино. Один прицельный выстрел между глаз и дело сделано. Пока эти два болвана, которые, по всей видимости, охраняют его, отреагируют, Лерой Джезус Боулс будет далеко.

Фрэнк Бассалино более легкая цель, чем старик. Энцио Бассалино понимал, что такое безопасность, и где бы он не появлялся, он всегда был окружен и прикрыт телохранителями. Конечно, он защищал себя старомодными способами. Кто-то должен объяснить ему это, подумал Лерой, широко зевнув.

Это позор, что ничего нельзя сделать вот сейчас. Но Лерой свои домашние уроки приготовил, и, если возникнет необходимость, и если Даки К. Уилльямс даст сигнал для последнего удара… Ладно, Лерой готов.

Он бросил свою жевательную резинку на землю. У него есть работа, которую надо делать. Семейство Бассалино проявляет себя как весьма неподатливое, но они поймут… со временем.

Позже в это утро Лерой неторопливо подошел к авто-фургончику, который угнал. Он был в дешевой одежде, на рубашке с короткими рукавами была надпись крупными буквами «Белье Самсонс». Уже сидя в фургончике, он натянул черное кожаное кепи с желтым прозрачным козырьком от солнца.