Джеки Коллинз - Мир полон разведенных женщин

Маффин открыла глаза. Сонно огляделась. Где она? Ах, да.

– Привет, Марти, – сказала Маффин и свернулась под одеялом калачиком. Ей снился такой хороший сон: все про песчаные пляжи, и ее фотография – с головы до ног в мехах – на обложке «Вога». Интересно, может ли Джон провернуть что-нибудь такое… он ведь мастер все устраивать. Почему ей вечно приходится быть голой – сплошь сиськи и задница?

– Вставай! – отчаянно шипел Марти. – Мы должны тебя спрятать, только на несколько минут.

– Ой! – выразила недовольство Маффин. – Я тут так хорошо пригрелась.

Издалека послышался громкий стук в дверь, и миссис Эмма Перл визгливо потребовала ее впустить.

– Давай! – Марти вытолкал ее из постели. – В ванную, запри дверь и не отпирайся, пока я не скажу.

– Но я замерзла.

– Там куча полотенец. Прошу тебя, деточка, ради меня.

– Ладно. – Она зевала, все еще сонная. Дала втолкнуть себя в ванную.

Марти бросился к двери. Открыл. Миссис Эмма Перл ворвалась в комнату, подозрительно огляделась.

– Кто у тебя? – потребовала она.

– Никого, – возразил Марти.

– Почему так долго не открывал?

– Я спал. Мам, ну, ведь только восемь часов, зачем ты меня так рано будишь?

Она спустилась в спальню и довольная, что там никого нет, горестно опустилась на диван.

– Как будто ты не знаешь, – она покачала головой, – меня отсылают в Америку. Мать портит твой имидж. – Она истерично взвизгнула. – С каких это пор и кому мать портит имидж!

– Ага, мам. – Марти уставился в пол. – Я должен их слушаться… ты ведь знаешь.

– А кто за тобой посмотрит? Кто проследит, чтобы ты хорошо кушал? Высыпался? Укутывался после концерта?

– Фу ты, мам, Джексон займется всей этой хреновиной.

– Я еще не уехала, а ты уже выражаешься. А девицы?

– Какие девицы?

– Всякие. Держись от всех от них подальше. – Она таинственно добавила: – Есть такие ужасные болезни, что я даже не буду произносить их вслух.

– Ага, мам.

Она вскочила на ноги.

– Ты хороший мальчик, Марти, в душе я это знаю. Мне надо уходить, но помни все, что я тебе сказала.

– Ага, мам. Она его обняла.

– Думай о своей матери и не забывай чистить зубы ТРИ раза в день. Зубы для тебя очень важны. Не ешь сладости. Помни – когда тебя фотографируют, не опускай глаза.

– До свидания, мам.

По ее щекам бежали слезы.

– До свидания, сын. Мы расстаемся ненадолго.

Марти закрыл за ней дверь. О Господи! Наконец-то свобода! Хочешь – ругайся, ешь сладости, всю ночь не ложись спать, а самое главное… девицы! Ну… девица. Маффин. Ласковая. Прелестная. Великолепная. Сексуальная Маффин!

Марти помчался в ванную и забарабанил в дверь.

– Отбой, – завопил он, – впусти меня.

Маффин свернулась калачиком на половике и опять заснула.

– Пусти меня, – умолял Марти, – давай, лапочка, она ушла.

– И что ты меня все будишь, – пробормотала Маффин, поднимаясь и отпирая дверь.

Марти набросился на нее.

– А, попалась!

Майк проснулся поздно, выругался и позвонил в гостиницу Клео, но она только что ушла.

Он брился, одевался и невесело размышлял. Мало радости, что так все обернулось. Раньше, когда у них с Клео бывали ссоры, они садились и разговаривали, все до конца выяснили. И обязательно приходили к какому-нибудь приемлемому для обоих соглашению. Клео совсем не дура, она хорошо соображает, так какого черта она ему морочит голову?

Ладно, шлялся он по бабам. Ладно, готов за это ответить.

В дверь постучали, и какое-то мгновение Джексон надеялся, что это Клео, но, открыв, увидел Джексона.

– Поздравь меня! – хвастался Джексон. – В эту самую минуту мамочка на большом красивом лайнере мчится в Нью-Йорк. Я ЛИЧНО ее посадил на самолет.

– Очень хорошо, – сказал Майк.

– И получи груз, как нас освещали в печати… не плохо, а? – Джексон бросил на стол пачку газет, и чуть ли не везде на первой странице красовалась большая фотография Крошки Марти и Маффин со вчерашнего приема. – Эта девчонка здорово нам помогла. – Продолжал Джексон. – Хорошо смотрится с нашим мальчиком, правда?

– Да, – согласился Майк. Вообще-то ему было насрать.

– Какая баба у меня была ночью, разоткровенничался Джексон. – Что может сравниться с жаркой английской задницей… да еще с примесью Ямайки.

– Как продаются билеты на концерт? – резко спросил Майк. – Меньше всего ему хотелось слушать о сексуальных похождениях Джексона.

– Отлично, к полудню все разойдутся.

– Что сегодня делает Марти?

– Я разрешил ему поспать подольше, потом ленч с одним мужиком, он собирается сделать интервью на целую страницу в одной из центральных газет. Потом еще для рекламы. Фотосъемка в парке, несколько интервью для музыкальных изданий, потом конец и едем на концерт. Сейчас пойду его будить. Хочешь с нами пообедать?

– Ты что издеваешься?

Джексон вразвалочку ушел, а Майк закончил одеваться. Он знал, что ему делать. Ехать в гостиницу Клео, ждать ее, и на этот раз все будет, как надо. Хватит ему с ней чикаться. Что-то, видимо, у него случилось с мозгами, если его посылают подальше и он идет. В жопу такое обращение. Нет, сейчас все будет по-другому.

Напевая себе под нос, Джексон постучал в дверь к Марти. Он был доволен собой. Доволен тем, что избавился от матери. Доволен широким освещением в прессе. Доволен весело проведенной ночкой с изобретательной Лори… хотя вначале немного сник: Джон Клэптон его не предупредил, что девчонка ждет, чтобы ей заплатили.

– Ты что не можешь это делать ради любви? – спросил он ее.

– На… любовь! – отрезала Лори. – Я не поимею деньгу – ты не поимеешь медку.

Поэтому сначала он ей заплатил, а потом переспал, и расходы себя оправдали.

Марти подошел к двери и чуть-чуть ее приоткрыл. Джексон попытался войти, но Марти преградил ему путь.

– Эй, малыш, все спокойно. Мамочка улетела.

– Я знаю, – сказал Марти. – Она приходила попрощаться. Слушайте… вы не можете зайти попозже?

– Попозже? – Джексон с удивлением посмотрел на часы. Постой, уже больше двенадцать, в час у нас – встреча, а пока ты оденешься и мы дойдем до машины…

– Встретимся в вестибюле без десяти час. Не понимая, в чем дело, Джексон настаивал.

– Ты что, не хочешь увидеть газеты? Ты – в каждой. Марти взял газеты и принялся закрывать дверь.

– Эй, малыш, что происходит? Ты что, поклонницу засунул под кровать?

Марти покраснел.

– Вот что, малыш, – ласково уговаривал его Джексон, – гони ее в шею и давай будем заодно, а? Нам надо работать. Давай на будущее договоримся – я займусь твоей половой жизнью, и тогда разброда по утрам у нас не будет. Показываешь на одну… эй, Джексон, детка, хочу эту рыжую… и все остальное беру на себя. Я здесь для того, чтобы о тебе заботиться.