Юлия Шилова - В ворохе чувств, или Разведена и очень опасна

Беспомощная Ритка кивнула, по ее щекам ручьем бежали слезы.

– Развяжи и освободи ее! – попыталась вразумить я незнакомца. – Я и так с тобой пойду, только, пожалуйста, освободи ее. Неизвестно, сколько времени ей придется сидеть в таком положении.

– Ничего страшного. Потерпит. Пусть спасибо скажет, что я ее не убил.

– Ну, а если у нее что зачешется? Она ведь даже руку поднять не сможет. А если захочется в туалет или пить? Что она будет делать? Ты что, изверг какой-то, человека мучить? Освободи ее, – продолжала я настаивать. – Она посидит и никого не будет звать на помощь, пока мои люди меня не хватятся.

– Заткнись! – грозным голосом приказал незнакомец и ткнул пистолетом мне прямо в бок.

Я не на шутку испугалась:

– Ты давай поосторожнее пистолетом орудуй, а то точно убьешь меня по неосторожности. Глупой смертью не хочется погибать.

– Во-первых, смерть никогда не бывает глупой, да и умной тоже. Смерть, она и есть смерть. А во-вторых, я сейчас точно тебя пристрелю и больше не буду тащить на какой-то чердак, потому что ты окончательно меня достала – грузишь бытовыми проблемами. Мне глубоко наплевать, как она будет пить и ходить в туалет. Мне глубоко наплевать и на тебя. Грохну на месте и слиняю на чердак. Мне надоело объяснять и доказывать.

– Подожди, не торопись! – Я попыталась всмотреться в глаза незнакомца, которые виднелись сквозь небольшие прорези в маске, и заметила, что эти глаза были необычного зеленого цвета. – Если ты меня сейчас убьешь, то сделаешь большую ошибку и я действительно умру глупой смертью. – Я старалась говорить убедительно, но никак не могла избавиться от дрожи в голосе. – Ты не прав. Смерть действительно бывает глупой, а бывает и умной. Глупая смерть наступает тогда, когда человек погибает в самый неподходящий момент, так и не реализовав свои мечты и планы. А умная смерть, когда человек дожил до ста лет, стал долгожителем и понял, что сделал все, что мог, и новые планы ему не под силу. Он смог сделать все, что умел, а на что-то несбыточное не хватит ни сил, ни здоровья.

– Хватит философствовать. Слишком много трещишь, – оборвал он меня. – Надо было заклеить тебе рот скотчем, как и твоей подруге. Если не хочешь глупой смерти, давай нитками шевели, вперед. Двигай нитками, я сказал!

Я в последний раз посмотрела на плачущую Риту и с тяжелым сердцем, буквально на ватных ногах пошла в коридор. Незнакомец открыл дверь и, как только мы очутились на лестничной площадке, сунул пистолет мне в бок и прошипел с такой злобой, что мне в очередной раз пришлось вздрогнуть:

– Будь послушной девочкой и вызывай лифт.

Я нажала на кнопку лифта и тихо спросила:

– На какой этаж едем?

– Понятное дело, что не на первый.

– На верхний?

– На самый верхний. Жаль, что лифт не ездит на чердак, поэтому нам придется доехать до последнего этажа.

– А если чердак закрыт на замок, мы вернемся обратно? – В моем голосе появилась надежда.

– Чердак открыт. Можешь не переживать напрасно.

– А ты проверил?

– Я всегда проверяю перед тем, как что-то сделать.

– А ты предусмотрительный.

Когда мы зашли в лифт и двери закрылись, я нажала на кнопку последнего этажа и немного нерешительно предложила:

– Ты бы снял свою маску, а то мы сейчас из лифта выйдем, а там кто-нибудь из соседей стоит с хозяйственной сумкой, чтобы на рынок поехать. Увидят тебя в маске, напугаются, кричать начнут, побегут милицию вызывать. В дверях глазки у всех есть. Ты своим видом спровоцируешь скандал.

– Придет время, и я сниму свою маску, – сказал, как отрезал, незнакомец.

– Смотри сам. Я хотела, как лучше. Я так поняла, что мы пройдем через чердак в другой подъезд и сядем в твою машину?

– Соображаешь!

– А в машине ты тоже в маске поедешь? Тебя же гаишники сразу остановят. Или у тебя машина тонированная?

– Ты слишком много хочешь знать. Я тебе сейчас рот скотчем заклею.

– Как знаешь. Сейчас ты хозяин положения. Если ты мне рот скотчем заклеишь, картинка получится не самая приятная. Не забывай, что, когда мы будем садиться в машину, вокруг будут люди. Тут во дворах народу полно. Будем идти к машине как два идиота. Ты в маске, а я со скотчем на лице. Дураку понятно, что это похищение. Ты на своей машине двух кварталов не проедешь. Нас сразу возьмут.

– Послушай, заткнись, а! Хватит трещать. Делай то, что велено. Может, там, в натуре, кто-то на рынок собрался и с хозяйственной сумкой стоит. Перед тем как откроются двери лифта, ты встаешь к дверям передом и изгибаешься так, будто мы занимаемся с тобой сексом. Я прячу лицо за твоей спиной для того, чтобы меня не было видно. И попробуй только взбрыкни!

– Что?..

– Что слышала. Если на площадке стоит кто-то из соседей, извинись и скажи, что нам осталось еще немного, и тут же нажимай кнопку нижнего этажа.

– Что???

– Что слышала!

Не успела я возразить, как незнакомец резко развернул меня лицом к дверям лифта, широко расставил мои руки, которые уперлись в стены, быстро меня нагнул и поднял полы моей шубы.

– Что ты делаешь?

– То, что обычно делают в лифтах те, кому приспичило!

– У нормальных людей есть для этого квартиры.

– Мне никогда не нравился пресный секс. Открой рот, дура, и хотя бы сделай вид, что тебе хорошо. Прими правдоподобный вид. Ты должна выглядеть так, как будто тебя трахают!

В этот момент лифт остановился. На лестничной площадке никого не было. Она действительно была пуста. Поправив полы норковой шубы, я поблагодарила незнакомца за то, что он хотя бы не снял свои штаны, и вышла из лифта. Он подтолкнул меня к лестнице, ведущей на чердак, и приказал:

– Давай, шпарь вперед!

– Шпарю, – повторила я усталым голосом и, оценив всю безысходность ситуации, полезла на чердак.

Забравшись на чердак, я хотела было быстро закрыть за собой чердачную дверь прямо перед носом у моего похитителя, приготовившись к побегу, но он не позволил мне этого сделать, поймал за ногу, а взобравшись следом за мной, повалил на пол.

– Сбежать хотела, гадина! – прошипел он. – От меня не сбежишь! Я пристрелю тебя прямо здесь и оставлю на куче мусора.

– Прости меня. Я нечаянно.

– Что – нечаянно?

– Чердачная дверь сама чуть не захлопнулась.

– Еще одна такая выходка, и я больше за себя не отвечаю. Ты меня уже так достала, что противно ехать с тобой в одной машине.

– Так поезжай один… – В моем голосе появилась слабая, но все же надежда.

– Поеду только с одним условием, если я оставлю тебя рядом с мусорной кучей.

– В смысле – убитую?

– Ну понятное дело, что не живую.

– Тогда едем вместе.

– Смотри, больше без глупостей!

Он схватил меня за руку. Его рука была слишком грубая, а ладонь слегка влажной. Это говорило о том, что мужчина волновался не меньше меня.