Иден Дороти - Призрачная жена

Нет никакой необходимости подробно описывать проведенный вечер. Мы прекрасно поужинали, а потом уселись в обитом красным штофом и отделанном позолотой холле отеля и слушали маленький оркестр, игравший приятные старомодные сентиментальные мелодии, которые я любила гораздо больше современных.

Мне иногда нравилось позволять каким-то приятным событиям развиваться как бы помимо моей воли и подобно лучам ласкового благотворного солнца приносить успокоение и умиротворенность. Вкусная еда, симпатичное общество, музыка. И все же я не смогла расслабиться, и порой по моей коже пробегали мурашки. Никогда раньше мне не приходилось ужинать по сути дела с незнакомцем. И меня не оставляло смутное, но неистребимое ощущение, что за располагающей, улыбчивой внешностью герра Винтера скрывается другой человек. Сосредоточенный и расчетливый.

Но что в этом странного? Разве под моим собственным оживлением не таилось нечто подобное? Разве большинство женщин, начиная флиртовать с мужчиной, не представляют его в роли возможного супруга. У меня такие мысли тоже возникали, когда я была увлечена Айвором. Но Айвор уже принадлежал прошлому, и мое сердце было свободным. К тому же Отто Винтер явно интересовался мной. Он задавал множество вопросов обо мне, моей семье и моем происхождении, хотя делал это очень умело, не выказывая назойливого любопытства. Сама не знаю, каким образом я рассказала ему о своем детстве, братьях, родителях, о школе в Хитфилде, где я училась. Эта школа оказалась ему знакома, он упомянул, что среди ее учениц числились принцессы. Неужели он сноб? Вполне возможно, если принять во внимание его роскошный автомобиль и дорогую одежду. Но еще больше, чем мое образование, его интересовало число моих братьев.

— Разве шестеро детей — такая уж редкость в датских семьях? — удивилась я.

— К сожалению, теперь да. Мы превратились в нацию, которая с большим удовольствием занимается судостроением и производит телевизоры. Это неестественно.

— А вы любите детей. И разочарованы тем, что у вас только один сын.

По его лицу промелькнула тень.

— К несчастью, моя жена не была достаточно здоровой.

— Но, возможно, ваш сын скоро женится и сделает вас дедушкой.

Ему не понравилось мое предположение. Видимо, он считал себя слишком молодым для того, чтобы обзавестись внуком. Но он преодолел обиду и добродушно заметил:

— Думаю, вы недооцениваете меня, Луиза. Почему я должен сидеть и ждать, пока меня сделают дедушкой? — Он засмеялся. — Я и сам способен на многое. У моего деда родился ребенок, когда ему уже исполнилось семьдесят три, а мне сейчас всего сорок шесть. Моя дорогая Луиза, вам следует попросить у меня прощения.

— Конечно, конечно, прошу прощения, — засмеялась я вместе с ним.

И подумала, что, когда он говорит о сыне, в его голосе чувствуется сдержанность. Может быть, подобно большинству мужчин, он видел в детях, рожденных от него, демонстрацию своих мужских возможностей. Или, скорее, хотел вновь утвердиться в своей мужественности, когда его жены не стало? Со сколькими девушками, подобными мне, он уже завязывал знакомство? И кстати, когда умерла его жена? Это был вопрос, который мне очень хотелось задать. Но я благоразумно промолчала и позволила говорить ему.

Он рассказывал о Дании, о полуострове Ютландия и двух больших островах — Зеландии, Фюне — и множестве маленьких с их обособленными фермами и замками; о буковых лесах, о ветрах, что дуют с моря, о могилах викингов.

— Война была тяжелым временем для датчан? — задала я неуместный вопрос, поскольку всем было известно, как стоически Дания сопротивлялась немецкой оккупации.

— Да, — коротко ответил он, и другой, неизвестный мне человек посмотрел на меня холодными голубыми глазами.

— Я сама была слишком молода, чтобы помнить это.

— Вам повезло. — Он поднялся и протянул мне руку, вновь улыбаясь. — Пойдемте, я отвезу вас домой.

По дороге он остановил машину в том месте, откуда открывался вид на мерцающий залив.

Итак, сейчас последует то, чего следовало ожидать. Я сама напросилась на это, согласившись провести с ним вечер. Но я не была уверена, что совершила ошибку, поскольку по моей коже снова побежали мурашки, и я отчетливо поняла, что не имею ничего против поцелуя.

Он положил свою большую мягкую руку поверх моей.

— Ну, Луиза? Сколько времени вы еще здесь пробудете?

— Пару дней.

— Пошлите телеграмму в редакцию, что вы задерживаетесь по крайней мере еще на неделю.

— Зачем?

— Думаю, нам следовало бы лучше узнать друг друга.

— Моим заданием было изучать страну, а не мужчин.

— Вы и умны к тому же, — задумчиво сказал он, как будто перечислял мои достоинства, затем мягко прибавил Что-то по-датски.

— Что это значит?

— Моя дорогая. Моя любовь. В общем что-то хорошее. Мы могли бы переехать в отель "Форментор".

— Но это стоит целое состояние!

— Ну и что? У меня есть деньги.

Я повернулась к нему. В темноте мне было плохо видно его лицо, но я знала, что он улыбается.

— Послушайте, Отто, если вы предлагаете мне любовную интрижку, ничего не выйдет.

— Я слышу в вашем голосе цинизм. Я не сделал ничего, что могло бы его вызвать.

— Неужели?

— Луиза, вы нравитесь мне. С того момента, как я увидел вас стоящей в том темном, печальном саду, потерянную и одинокую…

— Что за чушь.

— Нет, послушайте меня. — Он приложил пальцы к моим губам. — Судьба помогла нам встретиться, но это все, что она сделала. Остальное зависит только от нас самих. Надеюсь, вы согласитесь, что было бы жаль прервать наши дружеские отношения, если мы понравились друг другу? Хорошо, я могу говорить только за себя, но я видел ваши глаза, вашу улыбку, и думаю, что и я небезразличен вам. Разве не жаль сказать друг другу "прощай" на этой стадии нашего знакомства?

Слово "прощай", произнесенное по-датски, задело меня. Я не хотела быть одинокой. Может быть, он прав и нам следует помочь судьбе? И надо смотреть вперед, а не оглядываться на прошлое.

— "Прощай". На вашем языке это звучит печальнее.

— Тогда мы никогда не будем пользоваться этим словом.

— И вы предлагаете оплатить все мои расходы?

— Только за одну неделю… по-дружески.

— И вы обещаете оставаться только другом?

— Моя дорогая Луиза, чего вы так боитесь?

— Вы говорите со мной как с нервной девственницей, — раздраженно сказала я. — Я имею в виду совсем другое. — Мои губы задрожали. После драматической истории с Айвором я поклялась, что больше никогда не позволю себе оказаться в зависимом от мужчины положении. — Послушайте меня!