Джеки Коллинз - Бал Сатаны

В последнее время Винсент все чаще задавал себе вопрос: не совершил ли он ошибки, женившись на Дженне? Она еще слишком молода, всего двадцать два года, и на удивление неопытна. Он-то все годы был весьма и весьма искушен — отец в свое время постарался. Когда Винсенту было семнадцать, его отец Майкл снял для него номер люкс в роскошном отеле и на двадцать четыре часа оставил наедине с двадцатилетней девицей по вызову, взяв на себя все расходы. Вот это был денек! Вот это был папаша!

Девица обучила его всему, что требовалось знать мужчине, чтобы доставить удовольствие женщине. И хотя в то время ему еще не очень нравилось работать языком, он очень скоро постиг, насколько это нравится девчонкам.

— Внешность — еще далеко не все, чтобы добиться своего места в жизни, — наставлял отец. — Надо быть самым умным и расторопным в бизнесе. И уметь доставить женщине радость в постели. Сумеешь — считай, весь мир у твоих ног. Поверь мне, сынок, только так можно стать настоящим мужиком.

У самого Майкла Кастелли мир действительно лежал у ног. Винсент мечтал стать похожим на него и готов бьш простить отцу, что тот так и не женился на его матери, Дэни.

Винсент еще ничего не знал об ордере на арест и об исчезновении отца. Со своей сводной сестрой Мэдисон он практически не общался — собственно, виделись они всего однажды, с полгода назад, да и то при весьма странных обстоятельствах. Ему позвонил отец и попросил об одолжении. Естественно, Винсент не счел возможным отказаться.

«Одолжение!» Мэдисон сидела взаперти в номере отеля в Вегасе со своей подружкой Джеми и трупом сынка какого-то миллиардера. Джеми, судя по всему, заласкала его до смерти. В задачу Винсента входило потихоньку избавиться от тела. Что он и сделал. Не задавая вопросов.

Его тогда разозлило, что Мэдисон понятия не имела о существовании у отца другой семьи. Как это вышло, что ему сказали правду, а ее уберегли от неприятных подробностей и позволили вести безмятежную жизнь единственной дочечки?

Так вот, никакая она не единственная! Есть еще он и его сестренка София. И если эта Мэдисон думает, что она лучше их, то она глубоко заблуждается.

— Перестань, противный! — капризно протянула Дженна и шутливо отпихнула от себя Энди Дейла. Щеки ее вспыхнули румянцем.

— Что происходит? — спросил Винсент, стараясь держать себя в руках.

— Энди проверяет, не боюсь ли я щекотки, — хохотнула Дженна.

— Спорим, боишься? — засмеялся Энди, снова подаваясь вперед и нахально проводя руками по ее упругой груди.

Винсент поднялся.

— Энди, — любезно произнес он, — давай я тебе кое-что покажу.

— Что? — спросил тот. Молодой, знаменитый и самовлюбленный. Ну как же, кинозвезда, как—никак! Может иметь все, что захочет. Или кого захочет.

— Тебе понравится. — Винсент широко улыбнулся.

— Не надо! — прошептала Джоли едва слышно.

Энди встал. В нем было сто семьдесят два сантиметра, да и то благодаря сшитым на заказ туфлям на каблуках — без них он и до ста шестидесяти семи не дотягивал.

— Куда пойдем? — спросил он, следуя за Винсентом в битком набитый игорный зал.

— У меня есть кое-что в кабинете, что может тебя заинтересовать, — ровным голосом объявил Винсент.

— Если это можно нюхать или трахать — буду только рад, — фыркнул тот.

«Кретин, — подумал Винсент. — Еще один-два фильма — и тебе конец».

Вторник, 10 июля 2001 года, Марбелъя, Испания

София Кастелли была особой своенравной. Высокая, загорелая, поджарая, умеющая за себя постоять, она понятия не имела, как распорядиться своей жизнью. В пятнадцать лет ее выгнали из школы, после чего она три года колесила по свету j в компании двух подружек и одного голубого парня. Ни у одного из них не обошлось без неприятной истории. Сначала одну девушку арестовали в Таиланде за контрабанду наркотиков. Через год на Газайях вторая сбежала с женатым серфингистом, которого знала всего пять дней. А Джейс, ее приятель—гомосексуалист, умудрялся нарваться на кулаки, где бы они ни появлялись.

— Послушай, чем ты их так достаешь? — спрашивала она.

— Ничем, — чеканил он в ответ. — Просто стараюсь быть самим собой.

В представлении большинства людей Джейс был слишком уж голубой.

В конце концов София осталась без компании, если не считать череды кратковременных увлечений.

Вынужденная сама заботиться о своем пропитании, София тем не менее не рвалась домой в Лас—Вегас, где ею вечно помыкал братец Винсент, да и мамаша неустанно воспитывала. Казино давно потеряли для нее всякую притягательность в качестве источника существования, и вместо того, чтобы ехать домой, София отправилась в Марбелью и заделалась вольным фотографом. В основном она работала в ночных клубах в туристский сезон.

В восемнадцать лет София окончательно сформировалась как вольная пташка, и никто уже был не в силах ее остановить. Ни мать, которая, видит бог, прилагала к этому все усилия, ни брат, с которым ее связывали отношения любви и ненависти. И уж тем более не отец, Майкл, которого она на дух не выносила — ведь его никогда не было рядом, когда она в нем нуждалась.

София принадлежала исключительно самой себе. Только вот сегодня обычная уверенность ей изменила. Сегодня она очутилась в пентхаусе в обществе двух обдолбанных испанских плейбоев — старых (не меньше сорока) и жутко похотливых.

Вечером в клубе она затесалась в одну компанию, и поначалу ей было даже весело. Она была не из тех, кто отказывается от шампанского и травки на халяву, вот почему и направилась вместе со всеми в этот пентхаус, откуда все как-то разом испарились, оставив ее наедине с двумя старыми котярами.

— Простите меня, ребята, но мне пора, — безразличным тоном объявила она.

— Куда? — возмутился испанец номер один. Звали его Пако, у него были прищуренные глаза и прилизанные блестящие волосы.

— Ты останешься с нами, — заявил испанец номер два. Он был худой, в легком светлом костюме и лакированных комбинированных туфлях.

Хоть и обкуренная, но София четко знала, что пора сматываться. Она незаметно тронула ручку входной двери. Так и есть, заперта. Черт возьми, надо же было так глупо вляпаться!

— Мой отец полицейский, — сердито произнесла она. — Мы же не хотим неприятностей, а? Так что лучше вы меня выпустите. И поживей!

— Нет-нет, кара, иди сюда, — пропел Пако. Он приблизился к девушке и положил свою потную лапищу ей на плечо. — Мы тебе покажем настоящий секс.

— Нет уж, спасибо. — София резко отстранилась. — Открой-ка лучше дверь, пока я ее не вышибла!

Мужчины обменялись заговорщическими взглядами, и Пако грубо схватил ее за руку.